– Ты что себе позволяешь?! Быстро принеси воды!

– Не могу, – виновато развел руками прислужник. – Никак не могу.

– Я приказываю! – топнул ногой Терри, окончательно освоившись в новой роли.

– Прошу, садитесь за столик, откушайте, ваше высочество, пирожка.

– Да плевал я на ваши пирожки! Умываться давай! Я не собираюсь вонять, как ты!

– Не извольте беспокоиться, любезный принц. Но крик ничего не решает. Осмелюсь заметить, что вы не в своем Храме Сосредоточения. – Альфа специально изменил название Храма, и Терри пропустил это мимо ушей.

– А я говорю – мне положена вода для умывания! Быстро оторви задницу от стула и принеси. Сам заодно умойся, от тебя ящерицей воняет.

– Ящерицей… – Слуга побледнел, но не сдался и по-прежнему подобострастно подсунул лжепринцу столик с завтраком.

– Да не стану я есть!

«Будь я проклят, если еще съем хоть кусочек из той отравы!»

– Нельзя не есть – не положено!

– Не хочу и не ем. – Терри чувствовал, что эта перебранка возвращает ему утраченные силы.

– Нужно. – Альфа терял терпение, его елейность стекала теперь с лица, оставляя место решимости и злобе.

«Ну, колдун, давай, посмотрим, чья магия сильнее! Давай! До сих пор ты скрывал свои способности, но сейчас рассердись по настоящему!»

Но ничего не происходило, и пленник только ругался и отказывался от еды. Надсмотрщик вдруг утратил к нему всякий интерес. Его лицо изменилось, глаза заблестели.

– Ежели сиятельный принц не желает принимать пищу самостоятельно, его будут кормить насильно.

– А ну попробуй!

«Это мой шанс, сейчас он позовет людей, и тогда…» Но Альфа повел себя по-другому. Он отодвинул столик с завтраком и, встав на колени, принялся собирать черепки.

– Ну что же ты?! – Терри терял терпение. – Зови своих головорезов! Посмотрим, кто кого!

Слуга стоял на коленях, занимаясь своим делом и не обращая внимание на протесты пленника. Тогда Терри изловчился и пнул ногой в жирный зад Альфы. Тот плюхнулся вперед, но тут же развернулся, из его открытого рта вылетелдлинный раздвоенный на конце, как у змеи, язык, которым он попал прямо в щеку лжепринца. Юноша охнул и осел на пол, парализованный ядом. Альфа встал, пощупал нечувствительную кожу пленника и, подняв его как куклу, уложил обратно на кровать, потом, воспользовавшись маленькой ложечкой, начал по чуть-чуть вливать жирное коровье молоко поочередно в ноздри и рот Терри. По живым, широко открытым глазам юноши он понял, что тот видит и слышит.

«Ну и славненько, не будешь впредь крутить хвостом». Альфа поставил на пол миску и заботливо укрыл одеялом бесчувственное тело.

Потом прикрыл ему рукой веки, чтобы не подсматривал, и пошел в свой уголок, докушивать не отравленную булочку без изюма, положенную на поднос специально для него.

Когда Терри в очередной раз вынырнул из черной бездны, с некоторого времени ставшей его сном, первое, что он ощутил, был – странный холодок, словно гуляющий по коже головы. Он потрогал макушку рукой и тут же весь сжался. За время сна ненавистный Альфа побрил его наголо. Юноша шатаясь встал, надсмотрщик лежал в двух шагах от ложа принца, Терри поискал глазами какое-нибудь оружие и, не найдя ничего путного, подошел к надзирателю со спины и обеими руками сжал ему горло. Толстяк попытался вырваться, перебросив юношу через себя, но ученик Джулии слишком хорошо знал, что от результата этого боя может зависеть вся его жизнь, и жал, жал, жал. Альфа отчаянно вертелся, бил куда придется, по голове, по ребрам, пинал коленями. Силы обоих были на пределе, когда оборотень испробовал испытанный прием и выбросил змеиный язык, но Терри ждал этого и жало, не долетев до цели, попалось в левую руку молодого воина. Правой он продолжал сжимать горло своего врага. Альфа закатил глаза, произнося про себя заклинание перевоплощения, но лжепринц уже замотал длинный змеиный язык вокруг его шеи. Надсмотрщик издал хрип и опустился на пол. Терри держал его еще какое-то время, не веря в такой исход.

Потом уселся на место мертвого оборотня и начал искать рычаг или кнопку, открывающую выход из этого проклятого места.

Элатас притих, как бывает иногда перед грозой. Создавалось впечатление, что княжества наконец успокоились в совершеннейшем мире и благоденствии. Даже драконы, славившиеся своим зловредным нравом, как будто присмирели и были паиньками. Но вся эта кажущаяся благодать не могла опутать своей медлительной и ленивой магией Карла Трорнта, который чувствовал себя как между двух огней. С одной стороны, он сам послал приказ о прилете Фобиуса, у которого была масса времени, чтобы разгадать несложную интригу Карла, с другой, Джулия, которая объявила только сегодня утром, что наступление драконы начнут к середине октября – началу ноября, когда ляжет первая ледяная корка и платиновые будут отсиживаться близ кухонных печей. Причем нашествия крылатых бестий, по ее расчетам, следовало ожидать со всех сторон одновременно.

– Но это еще ничего, – размышлял вслух Карл, – в любом случае в запасе месяц-другой есть. И можно было вздохнуть спокойно, но тут она вбила себе в голову, что что-то произошло с ее ненаглядным братом, мол, она сама обязана спасти его, чего бы это ни стоило! С чего такие мысли?.. И главное, говори ей или не говори, что только две недели назад сам лично с принцем, в этой самой комнате разговаривал – нет! Все равно что и не объяснял! Знай, свое твердит. Карл даже спорить не стал – пустое. Уж если дорогой супруге что в голову втемяшится…

Хуже всего, что о ребенке совсем не думает. Как во сне брата увидела, всё – сорвалась и летит. Куда летит? Насилу удержал, убедил дождаться вестей из Восточного княжества. И вот так, что ни день, то сюрпризы, да один почище другого. Морей, оборотень, ожившая звезда. Да еще служанка Милитриса, которой Карл в прошлом году сдуру при всех букет подарил, вдруг родила мальчика. И естественно, слухи пошли! Сразу на него наговаривать стали. Кошмар! Теперь, когда вот-вот королевская чета собственным ребенком обзаведется, Карл вообще зарекся на женщин смотреть, только бы не волновать Джулию. Так она сама – хлебом не корми, дай мечом поорудовать, да еще рыцарей себе выбирает самых красивых и сильных. Со всего Элатаса слетается это воронье! Одного Браса мало было… Всего три месяца как упросил оставить учебные бои».

Открылась дверь, и вошедший паж доложил о прилете платиновых драконов Востока.

– Отлично! Проводи прибывших в зал Совета. И сообщи королеве и Эльлинсингу.

«Сейчас-то все и решится. – Он с тоской оглядел покои. – Что скажет Джулия, узнав, что все это время он держал ее силой своего заклятия, сделанного в запале тринадцать лет назад. Но кто тогда мог предположить, что он сам так сильно влюбится в нее, словно чары возымели обратное действие! – Он вздохнул. – Чем же она лучше всех тех женщин, что были до нее? Наверное, тем чувством свободы, которое она несет».