Вот на какие высоты ее заносит! Полагая, должно быть, что в образовании его подруги существуют еще кое-какие пробелы, Вольтер учит ее английскому и итальянскому языкам, да так успешно, что они вместе садятся за перевод Шекспира и Ле Тасса. Короче говоря, эта парочка так занята, что для любви у них едва ли находится несколько минут. Но они на это не жалуются, рассматривая свою жизнь как самую замечательную, которая только может быть на свете. Быть может, только их друзья замечают все неудобства их замка, потому что, тогда как Вольтер и его любовница живут в прекрасном велюровом «футлярчике» красного цвета, гости вынуждены довольствоваться «громадным холлом, где из каждого окна сквозит и куда проникают все ветры».

Это счастье будет продолжаться до 1739 года, когда этим двум великолепным любовникам придется покинуть свое убежище, чтобы отправиться в Брюссель на судебный процесс. А затем им предстоит еще сидеть на многих кабинетных стульях. Они будут перемещаться из Бельгии в Париж, из Парижа в Сирей, из Сирея в Брюссель, из Брюсселя опять в Сирей… Понемногу Вольтер освобождается от обвинений в неблагонадежности. У него налаживаются дела с Версалем. На какое-то время он даже становится протеже мадам де Помпадур. Он все еще не расстается с госпожой дю Шатле, но однажды гений понимает, что влюблен в свою племянницу, госпожу Дени. Для Эмилии это становится настоящей трагедией: слезы, крики, угрозы! Необходимо было, чтобы кто-нибудь взял на себя ответственность ее успокоить, и этот кто — нибудь будет не кто иной, как… господин дю Шатле.

— Господин Вольтер нам изменил? Это не в первый раз. Не следует превращать в драму мимолетные увлечения нашего друга…

Все это побудило его жену выдать ему следующую грамоту: «Я была бы самой последней дрянью, если бы не признала, что господин дю Шатле — лучший из мужей…»

В 1748 году Вольтер и Эмилия покинули Сирей в последний раз, чтобы прибыть в замок короля Станислава, который их пригласил. Эти веселые, беззаботные дни, проведенные у короля, заканчиваются трагически: 8 сентября 1749 года Эмилия умирает. Безутешный, Вольтер следует за своим другом королем Фридрихом II Прусским. Он никогда больше не вернется в Сирей.

Перед самым началом Революции сын госпожи дю Шатле завещает замок своей племяннице, красавице мадам де Симган, которая будет принимать здесь Лафайета, к которому она питает некоторую слабость. В настоящее время замок принадлежит графу де Салиньяк-Фенелону.

Принцы?

Счастлив тот, кто не знает их совсем, еще более счастлив тот, кто имеет дело лишь с ними…

Вуатюр

Одна женщина была душой этого замка, бывшего одним из самых пышных в парижском венце. Этот замок дал ей убежище и славу. Это была женщина, за безумствами которой следили во всей Европе: ее звали Анна-Бенедикта де Бурбон-Конде, герцогиня де Мейн. Одновременно кузина и невестка, хотя и по незаконному родству, короля Людовика XIV; она была одним из наиболее блестящих и фантастических созданий своего времени, одновременно еще и опасных.

Когда 13 марта 1692 года Анна-Бенедикта вышла замуж за герцога де Мейна, ей было шестнадцать лет, но выглядела она на двенадцать. Она и три ее сестры — внучки Большого Конде — были такими хрупкими, что были чуть больше карлиц, и за это герцогиня де Бурбон, их невестка, назвала их «благородные куколки». Очаровательные в своей миниатюрности, они могли служить моделями для саксонских статуэток…

Свадьба была творением рук госпожи де Ментенон, всегда питавшей «слабость кормилицы»к герцогу Мейну. Она со дня рождения приютила и воспитала этого мальчика, старшего из незаконнорожденных детей Короля-Солнца и ослепительной Монтеспан. Она, как никто другой, окружила его нежностью. Может быть потому, что, несмотря на столь известных родителей, мальчик был калекой, очень хилым, он родился с искривленной ступней.

Вопреки воле короля, госпожа де Ментенон дорожила тем, что должно было легализовать его положение. Свадьба окончательно поставила герцога Мейна в ряд с другими принцами крови, а, главное, должна была дать наследников. Госпожа де Ментенон остановила свой выбор на одной из дочерей Конде, которые, казалось, могут завять на корню, с мыслью найти в одной из них девушку благородную, которой можно было бы легко управлять. Но ей пришлось разочароваться.

Едва выйдя замуж, маленькая герцогиня сбросила маску и проявила себя такой, какой она была на самом деле: юная принцесса, пылкая и предприимчивая, твердо решила жить по — своему, а не так, как жил набожный двор, не имевший ничего общего с двором молодого Людовика XIV; нынешний двор она считала самым скучным в мире.

Несмотря ни на что ее брак скорее напоминал брак по любви: «Она — красивая, любезная, веселая, умная, — еще произносит госпожа де Ментенон, — и очень любит своего мужа, который в свою очередь страстно ее любит и который испортит ее…» Герцог де Мейн ни в чем не отказывал и никогда не откажет своей жене и для него ее желания станут законом.

Первым ее желанием будет удалиться как можно скорее от скучного версальского двора. Они поселяются сначала в Клани, прекрасном доме, построенном Манса-ром для госпожи де Монтеспан, и унаследованном герцогом. Это почти королевский замок, в котором можно было бы вести прекрасную жизнь… если бы он не был так близко расположен от Версаля. Однако супруги прожили там несколько лет, хотя и под многочисленные вздохи маленькой герцогини.

Но летом 1699 года молодая чета принимает приглашение господина де Малезье, старого наставника герцога, погостить в его доме в Шатонее, в то время иак двор будет находится в Фонтенбло. В это короткое пребывание Анна-Бенедикта открыла для себя Со, находившийся рядом.

Замок, попоенный Кольбером и завершенный его сыном, маркизом де Сенелей, возвышается на скале над Бьеврой. С его большими строениями, с его павильонами, с его цветниками, аллеями, водоемами и каналами, водопадами и каскадами, творение Перро было блестящим поместьем, полным непередаваемого очарования, которому герцогиня не могла сопротивляться. 20 декабря того же года герцог покупает Со ради удовольствия супруги, которой он всячески старался угодить. Анна-Бенедикта сделала из него королевство, в котором вид на жительство получили только искусство, литература, веселье, танцы и поэзия. И то лишь с условием активно участвовать в жизни, которую вели в этих стенах.

Музы были приглашены туда не для того, чтобы отдыхать, а для того, чтобы постоянно воспевать красоту окружающей природы и красоту поместья, а церемониймейстером был тот же Малезье, «обнаруживший» этот замок. Он был неутомим и назвал Со «галереей прекрасного дома», постоянно предлагающего все новые развлечения.

Больше всего герцогиня любила театр. Она любила играть в комедиях и имела прекрасную память, она выучила наизусть главные роли репертуара. Можно было увидеть, как она играет Офелию, Пенелопу, Селимену и многие другие роли, причем при ее небольшом росте она была особенно живописна. И однако при дворе насмехались над стараниями герцогини достичь театральной известности.