Вечер с Бенжаменом прошел на удивление хорошо, ее страхи не оправдались. Он проявил деликатность, в душу не лез и вообще ничем не докучал; они даже немного поболтали за ужином, прежде чем разошлись спать по разным комнатам, оба уставшие за день. Лудивина хоть и не сразу заснула, но впервые за много ночей ей не снились кошмары, и до утра она ни разу не вскакивала.

Сеньон ее хорошего настроения, похоже, не разделял.

– Что-то не так? – поинтересовалась она, усаживаясь за рабочий стол.

– Нет, просто не с той ноги встал.

– Надеюсь, ты приведешь себя в норму как можно скорее, потому что мы едем в клинику Святого Мартина Тертрского и мне не хочется всю дорогу смотреть на твою кислую физиономию.

– Что тебе там еще понадобилось?

– Доктор Малюмон составил портрет убийцы, и весьма любопытный. Он все расскажет нам в подробностях.

– А по телефону нельзя?

– Вчера он потратил на чтение досье пять часов личного времени и наверняка еще полночи готовил детальный доклад, так что ему хочется выступить перед зрителями. А поскольку эта тема его явно зацепила, я думаю, нам удастся вытянуть из него заодно побольше сведений о пациентах клиники. Мне кажется, на этот раз он не будет так строго соблюдать врачебную тайну.

Лудивина решила пока не делиться с коллегой тем, что ей уже сказал Малюмон, чтобы не лишать психиатра непосредственной реакции Сеньона, и еще потому, что она сама еще не обдумала все до конца. Подозрительных врачей или криминологов на горизонте не наблюдалось. Разумеется, были психиатры, так или иначе общавшиеся с некоторыми преступниками – тот же Малюмон, Брюссен, доктор Каршан из Вильжюифа, – но никто из них не имел доступа ко всем сумасшедшим. Никто не годился на роль общего знаменателя. Лудивина прокрутила в голове этот вопрос десятки раз и рассмотрела его под всеми углами – ни один врач из списков, составленных по нескольким расследованиям, не подходил, ни один не мог стоять в центре замкнутой и запутанной криминальной сети, и уж тем более криминолог или какой-нибудь эксперт из научной полиции на эту роль не годился.

Гильем ворвался в кабинет, как ураган:

– Прикиньте, у начальства дикий переполох!

– Да ну? – удивилась Лудивина. – А почему?

– Без понятия. Я слышал, как Жиан на кого-то вопил, а майор надрывался по телефону. Похоже, тревогу подняли где-то на самых верхах из-за общей криминальной ситуации и паники в СМИ. Так что готовьтесь – скоро нас начнут прессовать со всех сторон.

– Как будто это что-то изменит… – Лудивина записала адрес клиники на стикере, чтобы вбить его в GPS, на всякий случай проверила, на месте ли жандармское удостоверение, и махнула Сеньону, требуя следовать за собой. – Гильем, ты точно не хочешь прогуляться? – спросила она, вспомнив жалобу коллеги насчет того, что он чувствует себя их секретаршей.

Гильем указал на две стопки документов по бокам от клавиатуры:

– С удовольствием прогуляюсь, когда вы перестанете закидывать меня тоннами данных для анализа.

Впрочем, у него на лице было написано, что ему и так неплохо.

Лудивина уже собиралась выйти, когда из коридора навстречу ей шагнул низенький человечек в светло-зеленом костюме, желтой рубашке и красном галстуке-бабочке. У него были короткие седые волосы, аккуратно подстриженные усики и очки в толстой черепаховой оправе.

– Мне нужна мадемуазель Лудивина Ванкер.

– Это я.

Человечек протянул ей руку, широко улыбнувшись и поблескивая глазами:

– А я профессор Кольсон, токсиколог.

– Ох, да-да… Я, честно говоря, не ждала вашего визита, – пробормотала Лудивина, которую он застал врасплох.

– Вчера я позволил себе полюбопытствовать, доводилось ли вам бывать в лабораториях, и вдруг подумал, что сам никогда не бывал в Парижском отделе расследований. И поскольку у меня есть для вас информация, решил лично ее доставить. – Профессор достал из внутреннего кармана пиджака сложенный листочек и помахал им в воздухе.

– Результаты анализа? – мгновенно подобралась Лудивина.

– Вы сказали, что для экспертизы была предоставлена ваша собственная кровь, верно?

– Да.

– А вы хорошо себя чувствуете?

– Реакция положительная?

– Я использовал жидкостный хроматограф вкупе с масс-спектрометром, и…

– Профессор! – нетерпеливо воскликнула Лудивина.

– Да-да, положительная.

Это слово – «положительная» – раскатилось в ее сознании, как эхо от удара гонга, и тотчас нахлынуло невероятное облегчение. Значит, она не сошла с ума и не встречалась с дьяволом…

– На что именно?

– О, вот это и заставляет меня беспокоиться о вашем самочувствии, – покачал головой токсиколог. – На кетамин. Он разрабатывался как анестезирующее средство, которое применяли для наркоза, но также кетамин вызывает сильнейшие галлюцинации, «трипы», грозящие кардиологическими нарушениями. Кроме того, в вашей крови присутствуют триметоксиамфетамин – тоже мощный галлюциноген – и адреналин в таком количестве, которое сам организм не способен был выработать. Вдобавок ко всему я нашел следы ЛСД.

– Вау! – присвистнул Гильем. – Это всё?

– Ей нужно в больницу? – забеспокоился Сеньон.

Профессор Кольсон указал свободной рукой на Лудивину:

– Очевидно, что она уже оправилась. Общее содержание этих веществ, по счастью, было крайне мало, иначе вы бы не выжили – сердце просто взорвалось бы. Но в любом случае вы очень крепкая. А воздействие на мозг, наверное, было просто… взрывным.

– Вы сказали, содержание этих веществ крайне мало. Настолько, что при менее точном методе анализа, чем хроматография, их можно было не заметить?

– Вероятно, да, вы правы.

Наконец-то! Это был ответ на один из самых важных вопросов, которыми они задавались с самого начала: как убить человека страхом. Дьявол оказался опытным химиком. Сразу вспомнились слова доктора Малюмона. Да, убийца вытаскивал «темную материю» из глубин подсознательного жертвы, заставлял ее это увидеть, провоцировал «трип».

И одной жертве удалось выжить.

Потому что он дал мне слишком маленькую дозу. Не хотел рисковать, изначально собирался оставить меня в живых – ему нужен был привилегированный свидетель его поступков, успехов и достижений.

Потому что несчастен тот охотник, которому некому показать свои трофеи.

– Признаться, просматривая результаты анализа, я весьма озаботился вашим здоровьем, мадемуазель Ванкер, – искренне улыбнулся профессор. Он вообще был очень милый и трогательный пожилой господин.

– Лулу, – снова начал Сеньон, – тебе надо в больницу.

– Я уже там была – с сердцем и с головой у меня все в порядке.