Согласно уже цитировавшейся записке К.Ф. Фирсанова, партизаны уничтожили 54 чел.[1193]. Данные самоуправления заслуживают в данном случае больше доверия, так как слухи о событиях, происходивших в Локте и окрестностях, распространялись гораздо быстрее, нежели об этом публиковалось в печати, ввиду чего преуменьшать потери локотян было бессмысленно. Такого же мнения придерживается Б.В. Соколов, указывая, что в Локте «местные жители и так были прекрасно осведомлены о партизанском терроре», ввиду чего самоуправлению оставалось лишь с точностью воспроизводить в печати имевшие место события, придавая им нужную окраску с целью внушить населению страх перед «партизанскими зверствами»[1194]. Тот же автор приводит множественные случаи преувеличения партизанами собственных успехов и потерь противника[1195].

Объявивший борьбу с партизанами «одной из первоочередных задач новой власти», Каминский предпринял несколько операций против действовавших поблизости партизанских отрядов. Уже в феврале 1942 г. силами 160 бойцов Народной милиции и 60 немецких солдат проведено наступление на действовавший в Ко-маричском районе партизанский отряд Капралова. Партизаны понесли большие потери. В ходе дальнейших операций Каминскому удалось очистить от партизан внушительную территорию, в ходе чего некоторое количество партизан с оружием в руках перешли на сторону «хозяина брянских лесов». Так, за неделю боев в Су-земском районе, с 19 по 27 июня 1942 г., согласно партизанским данным, из отрядов дезертировали 427 партизан, 65 из них вступили в Народную милицию Каминского[1196]. По сообщению коллаборационистской печати, переходы партизан на сторону локотян приобрели регулярный характер, и даже в тех районах, вошедших впоследствии в состав Локотского округа, положение которых вследствие налетов партизан считалось нестабильным, такие случаи имели место. Так, в Суземском районе (бургомистр И. Юров) в октябре 1942 г. на сторону противника почти ежедневно переходили 3—5—10 партизан с вооружением[1197].

Имели место случаи нападения партизан на гарнизоны РОНА и деревни, где проживали бойцы и командиры бригады. Так, в ночь с 30 апреля на 1 мая 1942 г. партизаны Кокоревско-го отряда совершили налет на расположенные в километре друг от друга деревни Тарасовка и Шемякино, получив через шемя-кинского старосту Машурина и командира вооруженного отряда Попова пароль и отзыв. Согласно партизанской сводке, при поддержке с тыла шемякинской подпольной группы партизанам фактически без боя удалось обезоружить и арестовать 142 бойца Народной милиции, из которых 57 чел. были расстреляны, также партизанам удалось взять множество трофеев[1198]. В приказе Каминского № 132 от 8 мая 1942 г. упоминается 115 расстрелянных, а также издевательства над ними. С целью освобождения Тарасовки и Шемякина Каминский три раза, 3, 6 и 8 мая, предпринимал безуспешные попытки штурма этих деревень. Лишь 11 мая при поддержке пяти самолетов и двух бронемашин камин-цы численностью около 500 чел. изгнали партизан, потеряв при этом 30 чел. убитыми[1199]. Как видно, для Локотского самоуправления освобождение указанных деревень имело большое значение, так как они являлись стратегическими пунктами на подступах к Локтю, что позже отметил заместитель комбрига Г. Белай[1200]. Если верить Белаю, партизаны спасались, переодевшись в женские платья[1201].

Отмечены факты возникновения антипартизанских групп в самих партизанских отрядах. О двух из таких групп сообщал начальнику Штаба партизанского движения при Ставке ВГК Пономаренко начальник Штаба партизанского движения при ВС Брянского фронта Матвеев. По его докладной записке от 8 августа 1942 г., в отряде им. Суворова Су земского района выделились две группы в 9 и 12 человек, возглавили которые В.Е. Данченко и Н.В. Солоников. Их целью было уничтожение партизанского руководства, очевидно, с целью дезорганизации отряда и перевода его на сторону РОНА. Результатом их деятельности стало убийство командира разведки отряда И.А. Бережкова и разоружения 15 бойцов-партизан[1202].

Как бы подводя итог использования коллаборационистов в тыловых районах за этот период, Главное управление полевой полиции (ГФП) в середине 1942 г. констатировало: «Несмотря на отдельные случаи недисциплинированности и вызванные большевистской пропагандой попытки бунтов, можно сказать, что местные жители, использовавшиеся для борьбы с партизанами, оправдали возлагавшиеся на них надежды»[1203]. t

В ночь на 1 января 1943 г. около 700 партизан провели наступление на село Кокушкино, однако, будучи встречены мощным огнем находившегося там гарнизона РОНА, были вынуждены отступить. В следующую ночь партизаны в том же количестве атаковали станцию Дерюгино Дмитриевского района, снова отступив, потеряв несколько человек убитыми, 1 партизан был взят в плен. В этот же период 6 партизан с оружием перешли на сторону РОНА[1204]. Село Кокушкино партизаны силами нескольких отрядов общей численностью до 1000 человек вторично атаковали 5 ноября 1942 г., очевидно, с целью уничтожения дислоцировавшегося там 3-го батальона РОНА. В результате шестичасового боя партизаны потеряли более 50 человек убитыми и были вынуждены отступить, оставив на поле боя часть вооружения[1205].

О результатах действий РОНА против партизан в период с мая 1942 г. по апрель 1943 г. свидетельствуют данные 532-го тылового корпуса (Корюк-532), согласно которым, с мая по октябрь 1942 г. партизаны провели 561 акцию по повреждению линий связи, военных объектов, железной дороги, из них успехом увенчались 260 акций, безуспешными оказалась 301 акция. В течение этого же периода партизаны 540 раз с переменным успехом атаковали подразделения округа. С ноября 1942 г. по апрель 1943 г. партизаны провели 236 успешных и 222 безуспешных разрушительных акций, 553 атаки подразделений охраны. Выражая удовлетворенность бригадой Каминского, насколько это было возможно обеспечившей немецкий тыл, генерал-полковник Р. Шмидт 20 ноября 1942 г. принял Каминского в своем штабе, выразив ему благодарность за участие «в созидательной работе» и успехи в борьбе против «банд»[1206].