– Я отвлеку ее, – предложила Кэрол-Энн и направилась к малышкам. Те с веселым визгом набрасывались на Корнелиуса и щекотали его. – Девочки, дайте отдохнуть дяде Корнелиусу, – сказала она. – На кухне вас ждет мороженое.

С радостными криками девчушки побежали в дом. Корнелиус вернулся на веранду и уселся рядом с Эрин.

– Уф! – вздохнул он. – С этими девочками я кажусь себе старым как египетские пирамиды.

– Я хочу тебе кое-что показать, дядя Корнелиус, – торопливо проговорила Эрин, пряча опал за спиной. – Даю гарантию, что ты снова почувствуешь себя двадцатилетним. – С этими словами она протянула к нему руку со сжатым кулаком.

– Что это у тебя? – заинтересовался Корнелиус.

Эрин разжала пальцы.

– Такую красоту ты еще никогда не видел, согласись!

Корнелиус изумленно уставился на опал, словно не верил своим глазам.

– Господи! – Он набрал в грудь воздуха и выпрямился. – Это то… то, что я думаю? – Он взглянул на Джонатана, ожидая объяснений. В его голове крутились разные мысли. Он не сомневался в честности Джонатана и понимал, что он обманывал их не намеренно, но все же был озадачен.

– Да, это «Австралийская Олимпиада», тот самый опал, – сказал Джонатан. – Мы только что его нашли.

– Вы его нашли? – Ничего не понимая, Корнелиус уставился на Джонатана. – Где же вы его нашли?

Джонатану было ясно, что подумал Корнелиус. Что он всем лгал, утверждая, что не знает, где камень.

– Дядя Корнелиус, опал был спрятан в медвежонке, – прошептала Эрин, стараясь, чтобы Марли не услышала ее из кухни.

Джонатан показал ему вскрытый шов на шее медвежонка.

– Из дыры вылезала вата. Эрин стала заправлять ее назад и почувствовала, что внутри медвежонка лежит что-то твердое. Вот так мы и обнаружили опал. Марли все время таскала его с собой. – Тут он широко раскрыл глаза, словно что-то внезапно вспомнил. – Теперь я понял смысл последних слов Андро.

– Что же он сказал? – спросила Эрин.

– Уже умирая, он взял с меня обещание заботиться о том, чтобы Марли не потеряла своего медвежонка. Тогда я уже понял, что он умирает, но все равно меня удивило, почему он заботился о какой-то грязной игрушке.

– Вполне возможно, что вы бы никогда так и не узнали, что в медвежонке спрятан камень, – сказала Эрин, подумав о том, что подросшая Марли могла просто выбросить свою старую игрушку.

– Да, верно. Если бы шов не лопнул, мы никогда бы не заглянули внутрь Гулы. И как мог Андро быть уверен, что мы найдем опал?

Если у Корнелиуса и были поначалу небольшие сомнения в честности Джонатана, то теперь они улетучились.

– Даже в таком, необработанном виде камень поразительно красив, просто дух захватывает, – сказал он, любуясь игрой цвета. – Я не готов сказать точно, сколько в нем карат, но одно вижу точно: на девяносто девять процентов это драгоценный камень, а примесей всего процент. Я действительно никогда не видел ничего подобного и даже сомневаюсь, находил ли кто-либо еще такие роскошные экземпляры. – Он покачал головой и засмеялся от восторга. – Мне даже не верится, что я держу в руке такой уникальный и дорогой камень.

Эрин улыбнулась. Она поняла, что ее дядя-ювелир испытывал совершенно особые профессиональные эмоции.

– Что же вы с ним сделаете? – спросил Корнелиус. – Ведь такой опал нигде так просто не оставишь. Он должен храниться в очень надежном месте.

– Мы решили снова запихнуть его в игрушку, – ответил Джонатан. – Это самое надежное место.

– Вы сошли с ума, Джонатан? Нельзя давать Марли в руки такой дорогой камень, – возмутился Корнелиус. – Вы хоть представляете себе, сколько он стоит? Тысячи фунтов стерлингов.

Он вспомнил, что Марли прижимала к себе своего Гулу с «Австралийской Олимпиадой» внутри во время долгой поездки от Кубер-Педи до Айерс-Рок и Алис-Спрингс, что она несла его весь долгий путь до лагеря аборигенов, что вернулась с ним одна в город. Тысячу раз она могла его потерять.

– Вы же видите, что Марли никогда не расстается с медвежонком и доверяет его только нам. Более надежных рук просто не найти.

– Теперь я никогда не стану смотреть на него прежними глазами, – сказал Корнелиус.

Джонатан спрятал опал в игрушке и набил дыру ватой.

– Кэрол-Энн, вы принесете нам нитку с иголкой? – крикнул он.

Молодая женщина поняла, что она может отпустить девочек в сад.

– Да, хорошо! – крикнула она, открыла девочкам дверь и принесла свою корзинку с рукоделием.

– Пусть это останется между нами, – сказал Джонатан и торжественно добавил: – Возможно, от этого будет зависеть наша жизнь.

Все согласились с ним.

– Опалу не повредит, если я помою медвежонка? – спросила Кэрол-Энн.

– Нет-нет, – ответил Джонатан. – Опалы любят влажную среду.

Кэрол-Энн зашила шов на шее и осторожно помыла медвежонка. Марли прибегала к своему Гуле каждые десять минут, чтобы посмотреть, высох ли он. Ей хотелось поскорее взять его и прижать к себе. Она еле дождалась этой минуты.

– Я надеюсь, что друг Герберта быстро оформит Марли паспорт, – сказал Джонатан Эрин. – Для Марли будет лучше всего, если мы полетим в Англию вместе с вами.

– А я буду очень рада такой приятной компании, – радостно ответила Эрин. Значит, она проведет еще несколько драгоценных часов с Джонатаном и Марли.

Вскоре из города вернулись Герберт и Сильвия.

– Мой приятель Патрик пообещал сделать все, что в его силах, чтобы Марли получила паспорт, – сообщил Герберт. – На это уйдет не больше трех дней.

– Замечательно! – обрадовался Джонатан.

– Только нам придется еще раз съездить в город и сфотографировать Марли, – добавил Герберт. – Мы не будем откладывать и поедем завтра утром. Ах да, я еще спросил у соседа, не хочет ли он купить олдсмобиль. Позже он зайдет к нам и посмотрит на него. Вообще, он заинтересовался, потому что давно уже ищет себе машину.

– Спасибо, Герберт. Я уверен, что мой олдсмобиль хорошо ему послужит. – Джонатану пришлось продать машину – ему были нужны деньги на авиабилеты.

– Джонатан, я привезла письмо для вас, – сказала Сильвия и достала конверт из сумочки. – Почтмейстер сказал, что оно прибыло сегодня ранней почтой из Кубер-Педи.

– О! Большое спасибо! – Джонатан уже почти перестал надеяться, что получит письмо от Лайзы, и теперь озабоченно спрашивал себя, как невеста отнесется к его опекунству над Марли.

Эрин с грустью смотрела, как Джонатан направился с письмом в сад. Девочки качались на качелях, и он сел на ступеньки домика и вскрыл конверт. Эрин надеялась, что Лайза поддержит его, и он наконец-то обретет душевный покой, в котором так нуждается.

«Дорогой Джонатан,