Иными словами, если в Европе и США хотели покупать только русское сырье, и то не всегда, потому что там развивалась своя промышленность, то в Азии были готовы покупать и готовые русские товары, и кожу, и ткани, и металл. Так, в середине 19 века примерно 60 % всего металла, который экспортировался Российской империей, вывозилось именно в Азию. О том, как важен был этот рынок, свидетельствует такой факт: в 1836 году по распоряжению Николая I был учрежден особый комитет для рассмотрения предположений о торговых сношениях России с Азией. В комитет вошли члены Государственного совета, военный министр, министр иностранных дел, министр финансов, чиновники, ответственные за строительство дорог. Комитет как раз и занимался изучением вопросов, связанных с расширением экономических связей с Персией, Турцией и Центральной Азией. Так что нынешний Таможенный союз — это в значительной степени логическое продолжение российской политики почти двухвековой давности. Предполагалось, что, усиливая торговлю в Средней Азии, «мы приобретаем со временем легчайший способ вознаграждать те потери, которые вынуждены сносить по европейской торговле…».

Впрочем, это была двусторонняя ситуация. Азиатские товары были также неконкурентоспособны на внешних рынках. Разве что на российском они были востребованы. Помните беседу Виткевича с кушбеги в Бухаре? В 1843 году в «Журнале мануфактур и торговли» — это по значимости в те годы такое же СМИ, как ныне канал РБК и газета «Коммерсант», — писали прямо о зависимости хозяйственной жизни Средней Азии от поставок из Российской империи металла, юфти и других товаров.

«…С умножением населения потребность этих материалов год от году будет увеличиваться, следственно, будет увеличиваться и зависимость Хивы и вообще оседлых народов Средней Азии от России. Чугун и железо доселе, по крайней мере, могли быть доставляемы в Среднюю Азию только из России.

Свои же произведения, как то: хлопчатую бумагу, бумажные изделия, разного рода плоды и пр., Хивинцы могут сбывать только нам; не могут сбывать их ни в Персии, ни в Бухаре, ни Афганцам, и для покупки необходимых им материалов из России нуждаются в сем сбыте; посему в торговом отношении Хивинцы в совершенной зависимости от России»[163].

В 1849 году русский географ и путешественник Петр Чихачев отмечал значение для Российской империи среднеазиатской торговли, которая, во-первых, не находится под угрозой «англо-американского совместничества» (то есть соперничества), во-вторых, обусловлена историческими связями регионов. К тому же в этой торговле геополитики и дипломатии не меньше, чем экономики.

«Торговля наша вообще с оседлыми жителями Средней Азии, занимающимися земледелием, совершенно натуральна. Этим жителям необходимы для их земледельческих работ и копания каналов: сошники, бороны, лопаты, мотыги, котлы и вообще разные железные, чугунные и мануфактурные изделия, которые они могут получать выгодно только из России и взамен давать нам хлопчатую бумагу, марену и некоторые другие произведения.

О важности будущего развития такой торговли можно уже судить из того, что прежде Хивинской экспедиции, в 1839–40 годах, марена почти вовсе не шла к нам из Средней Азии; но когда московские приказчики, в эти последние годы, стали посещать Азию сами, то обратили внимание туземцев на это красильное растение, которого разработка ныне весьма увеличилась. Несмотря однако же на значительность сего успеха, привоз азиатской хлопчатки и марены далеко не достигает даже третьей доли общей годовой потребности России.

Из Видов Внешней Торговли (за 1845 год, стр. 25) явствует, что это потребление доходило уже три года тому назад круглыми числами до 750,000 пудов одной сырцовой хлопчатки и до 111,000 пудов марены, из которых только 55,000 пудов хлопчатки и 13,111 пудов марены принадлежали азиатской производимости. Но привоз этих продуктов чрезвычайно увеличился в эти последние три года, и в прошлом 1847 году, один дом предприимчивого московского купца Баранова вывез до 35,000 пудов азиатской хлопчатки (Хотя и азиатская хлопчатка добротою ниже американской, но введение рационального возделывания ее и новейших механических снарядов весьма вероятно улучшат ее качества. До сих пор этот рудник богатства находится в самом диком состоянии, за тем и не было бы благоразумно сравнивать качество его продуктов с американскими. Доказательством того, что эти недостатки не пугают наших фабрикантов, могут послужить заказы их в прошлом году на средне-азиатских и персидских рынках. Эти заказы, по последним данным Председателя Московского Мануфактурного Совета, барона А. Мейендорфа, простираются до 100,000 пудов хлопчатки). Спрос же на азиатскую марену усилился до 20,000 пудов. Это быстрое развитие фабричных потребностей, а в особенности бумажнопрядильных, тем разительнее, что не далее 1826 года общая привозная торговля сырцовой хлопчатки ограничивалась в целом государстве какими-нибудь 50,000 пудами.

Россия может получать из Средней Азии не в пример значительнее количество (По новейшим известиям 1845 года, один Хивинский оазис заключает в себе около 700,000 десятин пахотной земли; средняя производимость каждой десятины обходится около 50 пудов хлопчатки) обоих вышеозначенных продуктов, и что всего важнее — она может получать это не на деньги, а через мену на русские же изделия и с доставкою, основанною, большей частью, на русском извозе, а не на иностранной транспортировке».

Известный востоковед, картограф, оренбургский губернатор Яков Владимирович Ханыков в 1850 году писал, что среднеазиатская торговля России за истекшие 75 лет (то есть с 1775 года) увеличилась в 13 раз. Заволжские области России испытали экономические подъем в том числе и потому, что туда стали переезжать торговцы, имеющие связи с Азией и Китайским Туркестаном. И поэтому, полагал Ханыков, раз экономические отношения со Средней Азией имеют первостепенную государственную важность, для их расширения нужно создать максимально комфортные условия.

Русский экономист, член Государственного совета Григорий Павлович Неболсин за 15 лет до этого в своем двухтомном «Статистическом обозрении о внешней торговле России», опубликованном в 1835 году, подробно разобрал, где и в чем отстает Россия в техническом отношении от Англии, других стран Европы и США. Неболсин писал, что русский экспорт железа в США и западноевропейские государства сокращается из-за конкуренции Швеции и Великобритании. На Ближнем Востоке русское железо вытесняется английским, которое стоит дешевле и «доставляется в разнообразных видах». А вот рынки Азии значительно перспективнее для «железоделательной промышленности» империи, так как русские товары не встречают «иноземного соперничества по торговле железом». И главный вывод, сделанный экономистом: ожидать, что в ближайшее время удастся изменить ситуацию в Европе или США, невозможно, единственное, на что стоит рассчитывать, — это увеличение экспорта в Азию. Примерно такая же ситуация и в торговле текстилем. Россия «открыла сбыт произведениям своей бумажной фабрикации на азиатских рынках; в новейшее время особенно увеличился вывоз этих изделий в Китай и составляет более половины всего отпуска их в нашей азиатской торговле»[164].