— К сожалению, нет, — ответил Уилл. — Ногаре встреч со мной избегает, а король после смерти супруги замкнулся в себе до такой степени, что редко допускает даже самых доверенных советников.

— Вам нужно поторопиться, — задумчиво отозвался Климент. — А то эта змея успеет нас всех отравить своим ядом.

Королевский дворец, Париж 14 мая 1307 года от Р.Х.

В дверь опочивальни Уилла постучали, но очень тихо. Он услышал только со второго раза. Направляясь открыть, Уилл прокручивал в уме объяснение своего отсутствия. Если нежданным гостем окажется Ногаре, придется сказать, будто он ездил в Англию.

На пороге стояла Роуз. Появление столь неожиданной гостьи лишило Уилла дара речи. Ни разу за все годы его пребывания во дворце дочь сюда не приходила. Он подавил в себе прилив радости, не осмеливаясь надеяться на какое-то изменение в их отношение.

Роуз хотела что-то сказать, но затем ее лицо болезненно сморщилась и она поспешила прочь по коридору.

— Погоди! — Уилл догнал ее и завел к себе.

Закрыв за собой дверь, он перенес с кровати на комод дорожный плащ и меч.

— Я только что вернулся.

Она примостилась на краю кровати, положив руки по обе стороны. Такая маленькая в широком синем плаще.

— Я не знала о твоем отъезде.

Уилла поразило отчаяние в ее тоне. Он вздохнул.

— Знаешь, мне даже в голову не пришло сообщать тебе о нем. Не думал, что это тебе интересно.

Роуз что-то пробормотала, уткнувшись взглядом в пол. Затем подняла глаза.

— Я пришла поговорить.

Уилл сел рядом и осторожно взял ее руку в свои.

— Я слушаю.

— Понимаешь, Филипп…

Роуз осеклась и долго молчала. Уилл решил, что она вообще больше ничего не скажет, но дочь вдруг быстро и сбивчиво заговорила:

— Он и я… мы… мы… у нас любовная связь… — Закончив, она посмотрела на него. Ему показалось, даже с каким-то вызовом. Не дождавшись от отца реакции, Роуз продолжила: — Но в последние месяцы он изменился. Стал холоден… — Она быстро отвела глаза. — И груб.

Уилл сжал ее руку, не представляя, что тут можно посоветовать.

— Но я здесь не из-за этого. Отец, они с Гийомом де Ногаре замыслили погубить Темпл и забрать в казну его богатства. Я слышала своими ушами.

— У них ничего не выйдет.

— Тебе об этом известно?

— Да. И я не позволю ему погубить Темпл.

Роуз покачала головой:

— Ты не знаешь, на что он способен. — Она прикусила губу. — Внутри этого человека скопилось много злобы. Он меня пугает.

— Тогда почему ты с ним?

Роуз вырвала руку и встала.

— Как я могу отказать королю?

Уилл тоже поднялся на ноги, боясь, что она выбежит за дверь и все опять пойдет как прежде.

— Извини, мне не следовало так говорить. — Он сжал ее плечи. — Ты права, Роуз. Права. Филиппа надо бояться. Он мстительный, бездушный и жестокий, не щадящий никого и ничего, что мешает воплощению его честолюбивых замыслов. Но я понимаю твое… — Он замялся. — …увлечение, поскольку знаю: он может быть очень обаятельным. Я сам был им очарован несколько лет, прежде чем мои глаза раскрылись на его жестокосердие. — Уилл улыбнулся и провел пальцем по ее щеке. — Не тужи, я помогу тебе скрыться там, где он тебя не достанет.

— Где? — тихо спросила она.

— В Шотландии. У моих сестер, Изенды и Иды.

— А ты?

Уилл молчал. Больше всего сейчас он хотел немедленно отправиться с дочерью в конюшню, увести оттуда двух коней и быстрее ветра помчаться к гавани. Там они найдут какой-нибудь купеческий корабль и к июню смогут добраться до Шотландии.

— Я должен остаться, — произнес он с огромным трудом. — Надо спасать Темпл от короля и Ногаре.

— Как?

— У меня доверительные отношения с папой. — Уилл подошел к комоду и надел пояс с мечом. — Он поможет.

Роуз посмотрела на него с тревогой.

— Куда ты собрался?

— У меня назначена встреча с Робером у прицептория. Он должен был поговорить с инспектором по неотложному делу. Потом я попрошу его вызвать Саймона: он поможет тебе добраться до Шотландии. — Уилл подошел к ней. — А сейчас иди к себе в опочивальню, собери вещи и жди. Я вернусь за тобой через несколько часов. Потерпи, скоро твои мучения закончатся.

Они вышли в коридор. Роуз проводила отца глазами, пока тот не скрылся из виду. Ей очень хотелось его окликнуть, но страх победил, и она направилась по тускло освещенным коридорам обратно в королевские апартаменты, залитые бронзовым сиянием закатного солнца.

При ее появлении Ногаре нетерпеливо встал.

— Что? — холодно спросил Филипп, откинувшись на спинку кресла.

Роуз отвернулась, не в силах перенести их взгляды. Она чувствовала, как в ней горячей волной поднимаются стыд и боль. Перед ней стояло лицо отца, его преисполненные любовью и заботой глаза. Она уже забыла, что это такое, когда на тебя так смотрят. Это было в очень далеком детстве, в Акре. Чувствуя подступающую тошноту, Роуз быстро подняла глаза на Филиппа, встретив в его взгляде одно лишь черствое высокомерие. Она прежде не могла представить, насколько бесчувствен король. Даже занимаясь с ней любовью, он сдерживал свою страсть, оставаясь холодным. Быть с ним в постели — все равно что лежать со статуей.

— Говори! — бросил Ногаре, заставив ее вздрогнуть. — Почему ты молчишь?

— Ему известно о вашем желании завладеть богатствами Темпла, — пробормотала она. Слова застревали у нее в горле.

Филипп встал и направился к ней.

— Это мы знаем. Что еще он сказал? — Король сжал ее подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. — Говори, Рози, что еще сказал твой отец? Он мой враг? Пытается сорвать мои планы? Он в союзе с папой?

— Отпустите. Вы делаете мне больно.

Филипп смягчил тон, но захвата не ослабил.

— Подумай, Рози, кто тебе дороже: отец, давным-давно от тебя отказавшийся, или твой король? — Он распахнул полы ее синего плаща и положил ладонь на живот. — Который позаботится о тебе.

Роуз скосила глаза вниз на его руку, обхватившую ее живот, который уже начинал увеличиваться, и тяжело вздохнула.

Когда Роуз закончила говорить, Филипп ее отпустил, и она скользнула мимо него в свою опочивальню, закрыв за собой дверь. Через секунду до них донеслись ее всхлипывания.

Ногаре заходил туда-сюда по комнате. Его лицо горело яростью.

— Коварный подонок! С него надо живьем содрать кожу!

Филипп вгляделся в окно.

— Нужно в точности выяснить, какой вред он нам нанес. Знает ли еще кто-то в Темпле о нашем плане, кроме Пари, и как давно Кемпбелл в доверии у Климента. — Он повернул голову к министру. — И действительно ли отправлено послание Жаку де Моле.