убийство Ростовцева дело рук журналиста Рэма Николаевича Мелковского. Потому что трудно объяснить, почему после смерти Ростовцева он подал заявление об увольнении и тут же убрался восвояси.

Об этих пяти гражданах я мог бы рассказать еще многое. Даже лично при встрече с вами. Но опасаюсь за свою жизнь. А посему не называю своего имени и остаюсь просто доброжелателем».

Анонимок Игорь Андреевич не любил. В подавляющем большинстве за ними скрывается зависть, подлость, желание свести с кем–то счеты. Честный человек не прячет своего лица. И все же…

Может быть, один раз на тысячу за анонимкой не скрываются корыстные мотивы — такое тоже бывало в работе Чикурова. Ведь в жизни случаются всякие обстоятельства. На сей раз Игоря Андреевича насторожило то, что автор письма называет сразу пять человек. Как правило, анонимщики, которые преследуют гнусную цель, обливают грязью одного определенного человека. И еще — тон письма. Автор вроде бы и не особенно навязывает свое мнение, предлагает следователю проанализировать какие–то факты, которые, возможно, происходили в действительности. И можно ли с ходу отбросить их, даже не попытавшись узнать, ложь это или нет?

Чикуров снова перечитал послание.

«Черт возьми! — подумал он. — А вдруг тут что–то есть! Пускай крупица… Значит, проверять?.. Мало своих версий, так еще анонимщик подсыпал целую кучу! Причем в логике ему не откажешь».

И Чикуров понял, что проверять будет. Чем черт не шутит. Рука сама потянулась к телефону. Он набрал номер Мелковского. Никто не брал трубку. Тогда следователь позвонил администратору, назвал себя и спросил, проживает ли еще в гостинице журналист из Москвы.

— Вчера уехал и разбронировал номер.

«Насчет отъезда Мелковского анонимщик не врет», — отметил про себя Чикуров.

— А что значит — разбронировал? — поинтересовался он.

— Номер был закреплен за товарищем Мелковским постоянно, — объяснил администратор. — И денег мы с него не брали…

— Почему?

— Личное указание товарища Ростовцева. — На том конце провода тяжело вздохнули. — Покойного… Кстати, товарищ Чикуров, если хотите, мы вас переведем в этот номер. Прекрасный вид, тишина… А то ведь под вами ресторан…

— Благодарю, — отказался следователь. — Меня устраивает мой.

То, что сообщил администратор, удивило Игоря Андреевича. Почему «Интеграл» оплачивал проживание в гостинице Мелковского? Сколько же стоило денег постоянно держать для него номер люкс? И вообще, какое отношение имел Рэм Николаевич к «Интегралу»?

Через секретаря генерального директора Чикуров узнал номер телефона начальника отдела кадров и позвонил ему. Тот подтвердил: Мелковский вчера подал заявление об уходе по собственному желанию и просил оформить увольнение со дня подачи.

— Я доложил товарищу Семизорову, — продолжал кадровик. — Он исполняет обязанности генерального директора.

— И что сказал Семизоров? — спросил Чикуров.

— Поразился тому, что Мелковский состоял у нас в штате. Пять с половиной лет…

— Кем он числился?

— Руководитель пресс–группы.

— Такое подразделение имеется в штатном расписании объединения? — поинтересовался Игорь Андреевич,

Кадровик замялся и промычал что–то непонятное. Игорь Андреевич почувствовал, что вопрос этот поставил его в тупик. Пахло нарушением.

— Кто еще входил в пресс–группу? — спросил Чикуров.

— Товарищ Сиротин…

— А это кто?

— Шофер Мелковского, — после некоторого молчания ответил начальник отдела кадров. — Был оформлен корреспондентом, на полставки. — Ответы давались ему, видимо, нелегко, но и скрывать что–то от следователя по особо важным делам он не решался. — Сиротин тоже вчера уволился…

— Да–а, — протянул Чикуров. — А «Волга», что возила Мелковского, откуда?

Снова заминка.

— Право, не могу сказать, — вздохнул кадровик. — У кого–то арендовали в Москве… Для пресс–группы…

«Только ли для нее? — мелькнуло в голове у Чикурова. — Небось Ростовцев, бывая в столице, тоже пользовался. Или еще кто–то из руководства «Интеграла“».

— Интересно, во что все это обходилось? — спросил следователь.

— Не знаю… Финансы не по моей части…

Игорь Андреевич попросил номер телефона главного бухгалтера объединения и тут же связался с ним. Тот, перепуганный, сказал, что точную сумму, которая тратилась на пресс–группу, по памяти назвать не может. Чикуров попросил главбуха подготовить для него справку по этому вопросу и обещал приехать за ней сегодня же.

«Ничего себе, — думал следователь о Мелковском, — жить в Москве, а получать деньги в Березках! Да еще разъезжать на персональной машине, которую содержало объединение! За какие такие благодеяния? За то, что он писал про «Интеграл“? Но ведь Мелковский получал за это гонорары, и, наверное, приличные!.. А Сиротин? Ставку шофера, выходит, получал в Москве, а тут — полставки как корреспондент… И для обоих «прессгрупповцев“ всегда держали наготове номера в «Приюте“!.. Это же прорва денег! Куда смотрел народный контроль?! ОБХСС?! Прокуратура района, наконец?! У всех на виду, среди бела дня по–купечески шиковали за государственный счет, и ни у кого не поднялась рука пресечь это!»

С Мелковским и так называемой пресс–группой следовало бы разобраться. И основательно.

Но вот мог бы московский журналист убить Ростовцева?

У Чикурова перед глазами возникло лицо Рэма Николаевича, когда следователь пришел в гостиницу в день обнаружения трупа генерального директора «Интеграла», его согнутую, растерянную фигуру. Складывалось впечатление, что Мелковский потерпел какую–то катастрофу. А может, так оно и было. Наверное, Аркадий Павлович сделал для журналиста немало. Благодетель, можно сказать. А разве в благодетелей стреляют?

Впрочем, всех деталей взаимоотношений между Ростовцевым и Мелковским Чикуров еще не знал.

Игорь Андреевич вложил анонимное письмо в папку. Еще оставалось четыре человека — Семизоров, Лещинская, Пляцковский и Ганжа. Проверить главного инженера и массажистку Чикуров решил поручить Латынису. Начальник главка далеко, в Москве, так что выяснение его личности придется пока отложить. Зато здесь, в Березках, находился отставной генерал. К нему и решил обратиться Чикуров. Не столько из–за анонимного доноса, а скорее потому, что Сергей Федорович знал поселок и «Интеграл» как свои пять пальцев. Интересно, что думает Ганжа об убийстве своего преемника?..

Ганжа был в исполкоме поссовета. Договорились встретиться тут же, не откладывая.

Исполком занимал несколько комнат на первом этаже пятиэтажного дома. Подходя к зданию, Игорь Андреевич увидел в окне Ганжу, беседующего с какой–то женщиной. Следователь расположился в коридорчике, поджидая, когда Ганжа освободится. Ждать пришлось минут пятнадцать.

Предложив следователю сесть, зампредисполкома постучал пальцами по столу и озабоченно произнес:

— Поэт сказал: «Большое видится на расстояньи»… А мне сейчас хочется его дополнить: «И плохое видится на расстояньи»…

— С чего так? — поинтересовался Чикуров.

— Да вот посетительница только что была. Знаете, по какому вопросу? — спросил Ганжа и, не дожидаясь ответа, сказал: — В прошлом году получила квартиру в соседней пятиэтажке… Жалуется…

— Что маленькая?

— Две комнаты на нее и мужа.

— Нормально, — заметил Игорь Андреевич.

— Метраж — да. А вот другое прочее… — Ганжа помассировал свою крепкую шею, крякнул: — И кто виноват? Ваш