Дорога с аэродрома во Владивосток произвела на американских гостей заметное впечатление. На протяжении почти всего пути они ехали вдоль бескрайних полей, перемежавшихся лесами. Их осенний золотистый колорит придавал еще большее очарование красоте окружающей природы.

Цель этой советско-американской встречи состояла в том, чтобы продолжить рассмотрение вопросов, относящихся к разработке нового соглашения об ограничении стратегических наступательных вооружений. В течение всех трех дней встречи проходили интенсивные беседы. Чувствовалось, что не только советская, но и американская сторона желает найти развязки нерешенных вопросов, с тем чтобы устранить препятствия на пути к соглашению.

Выделю один из обсуждавшихся вопросов, который позднее стал достоянием гласности и вместе с тем по воле Вашингтона – уже после ухода Форда – стал камнем преткновения на советско-американских переговорах по ограничению стратегических вооружений.

Форд и Киссинджер настойчиво добивались, чтобы СССР отказался от значительной части так называемых тяжелых межконтинентальных баллистических ракет наземного базирования. Это, конечно, нанесло бы большой ущерб интересам нашего государства и не отвечало бы принципам равенства и одинаковой безопасности сторон. Само собой разумеется, согласиться на это советская сторона не могла и убедительно объяснила – почему.

К предмету переговоров, – утверждал Брежнев, – следует подходить реалистически. Ни одна из сторон не должна предпринимать попыток получить стратегическое преимущество за счет другой. Советскому Союзу тоже не нравится, что США имеют ядерные средства передового базирования в Европе и других районах вблизи нашей страны. Но ведь американские руководители сейчас отказываются даже рассматривать вопрос об этих средствах. В таких условиях поставленный американской стороной вопрос о советских межконтинентальных баллистических ракетах наземного базирования обсуждению не подлежит.

В конечном итоге Форд снял данный вопрос с повестки дня переговоров. Тем самым отпало главное затруднение, мешавшее достижению договоренности, и открылась перспектива для согласования Договора ОСВ-2.

Без сомнения, указанный шаг Форд предпринял после его тщательного анализа американскими специалистами и экспертами, с одобрения военного руководства США. Это уже потом карьеристы в военных мундирах стали изображать дело так, будто только Пентагон, действующий в соответствии с установками администрации Рейгана, оседлал истину, а Пентагон времен Форда с нею якобы не ладил.

Можно сказать, что администрация Форда внесла свою лепту в поддержание в отношениях между СССР и США климата умеренности и взаимного учета интересов.

К периоду деятельности администрации Форда относится и другое событие позитивного характера – присоединение США к хельсинкскому Заключительному акту. В числе высших руководителей тридцати пяти государств – участников общеевропейского совещания, в том числе Советского Союза, президент Форд поставил от имени США свою подпись под этим важным международным документом.

Состоявшаяся в Хельсинки встреча глав делегаций СССР и США – Брежнева и Форда – прошла в деловой обстановке. Она показала, что в американской политике еще оставалась живой тенденция к диалогу, переговорам и к поиску мирного решения спорных проблем.

При администрации Форда наконец завершилась война во Вьетнаме. Еще под свежим впечатлением провала агрессии США Форд сделал вынужденные признания:

– Вьетнам был травмой для нашей страны в течение пятнадцати или даже более лет. Война во Вьетнаме закончена. Она была печальным и трагическим событием во многих отношениях… Я думаю, что уроки прошлого во Вьетнаме будут учтены президентами, конгрессом, американским народом.

Что же, высказывания трезвые. Остается лишь пожелать, чтобы о них не забывали в Вашингтоне и сегодня.

Все это, вместе взятое, позволяет утверждать, что в политике республиканских администраций при Никсоне и Форде имелись позитивные, реалистические тенденции. Как ни парадоксально, все это в течение ряда лет контрастировало с курсом последующей республиканской администрации.

Но негативные проявления в американской внешней политике имели место и в годы президентства Форда. В частности, в декабре 1974 года конгресс США проголосовал за то, чтобы режим наибольшего благоприятствования в торговле и ее кредитовании, обычный в отношениях США с другими государствами, поставить в применении к Советскому Союзу в зависимость от решения вопросов, не имеющих ничего общего с торговлей, межгосударственными экономическими связями. СССР заявил, что он решительно отвергает попытки вести с ним торгово-экономические дела на дискриминационной основе.

Симптоматично и то, что в марте 1976 года президент Форд, подстраиваясь под настроения крайне правых сил в стране, распорядился, чтобы члены его администрации вообще прекратили использовать слово «разрядка» и вместо него перешли к употреблению формулы «мир посредством силы».

Если бы за этим политическим сальто-мортале не стояли серьезные вещи, то можно было бы сказать, что хозяин Белого дома копирует какие-то спортивные упражнения. Но, увы! Его администрация и в самом деле пыталась умалить значение этого кульбита от курса на разрядку к курсу силовой политики. Однако его суть сразу же стала ясна и для общественного мнения внутри страны, и для внешнего мира.

Как видим, политический портрет Форда не менее противоречив, чем портрет Никсона. Однако такими они и запомнились мне, эти оба президента.

В разработке и проведении внешнеполитической линии администрации Никсона и Форда особое место принадлежит Генри Киссинджеру, бывшему Государственным секретарем США при обоих президентах. О нем я уже упоминал.

Мой, пусть краткий, рассказ об этой незаурядной личности, во-первых, оправдан по крайней мере потому, что встреч с Киссинджером состоялось у меня, наверно, больше, чем с любым другим Государственным секретарем США из тех, кто находился на этом посту после Второй мировой войны. А в войну сам Киссинджер служил в военной разведке США где-то в Европе.

Второй мотив, который звучит, может быть, еще более убедительно для оправдания такого рассказа, – это то, что встречи с Киссинджером проходили в те годы, когда в советско-американских отношениях наметились позитивные сдвиги.

Вообще, политическая фигура Киссинджера заслуживает того, чтобы сказать о нем несколько подробнее. Передо мной прошла череда политических деятелей Соединенных Штатов Америки. Каждый из них имел свое оригинальное лицо, свой образ мышления, обычно уже устоявшуюся теоретическую амуницию, которую пускал в ход в нужных случаях, и, само собой разумеется, все они являлись людьми с разным опытом.

Киссинджер, прежде чем занять пост Государственного секретаря США, не шагал по длинной лестнице служебной карьеры. Тем не менее посты сначала помощника президента Никсона, а затем Государственного секретаря США, по общему признанию, ему оказались вполне по плечу.