Изабелла вскрикнула, когда он вновь облизал ее плоть.

— Какая сладкая, — прошептал Блэк, и пальцы его вошли в нее, а жаркое дыхание продолжало ласкать розовые лепестки ее лона. — Чертовски сладкая. И моя, только моя, ведь так?

— О да, — выдохнула она, впадая в полубессознательное состояние, полностью погрузившись в дарующий наслаждение мир его прикосновений, блаженно впитывая соблазнительные слова его истории.

Она издавала судорожные вздохи и извивалась в его умелых руках. Ему нравилось смотреть, как она ерошит тонкими пальцами его густые волосы, как сжались ее кулачки, стоило ему усилить свой натиск и ритмичные движения языка. Она вновь застонала, и он не смог удержаться от того, чтобы поднять взгляд и посмотреть ей в глаза, в товремя как его уста любили ее. О, как прекрасна была его возлюбленная в своей яростной страсти, извиваясь под ним, стремясь погрузиться, наконец, в пучину блаженства.

Происходившее превзошло его самые смелые ожидания. Но ведь это была его Изабелла. Его вторая половина, его единственная и неповторимая на всю жизнь.

Он приподнял ее, придвигая поближе, его пальцы нежно сжали ее бедра, медленно насаживая на свое мужское естество. Тело ее изогнулось, и она отдалась страстному напору его глубоких толчков. О, как ему нравилось, когда их тела двигались одновременно, подчиняясь общему ритму. Он обожал приглушенный блеск ее густых волнистых волос в тусклом свете догорающего камина, наслаждался видом белокурых локонов, рассыпавшихся по черному бархату дивана.

Встав на колени, Лорд Смерть прижал ее спиной к своей груди, сомкнув ее руки у себя на шее так, чтобы ее пальцы впились в его густые волосы. Он приподнял ее, приблизив к своим чреслам, и вошел в нее, медленно покачиваясь, совершая бедрами ритмичные соблазнительные движения.

Его пальцы погрузились в густые завитки ее волос, и она простонала в предвкушении.

— Сейчас, — прошептал он ей на ухо и ощутил, как напряглись и замерли ее ягодицы, когда он погладил ее чувствительный бугорок.

Она полностью опустилась на него, вбирая в себя его мужское естество. Он услышал ее постанывания и легонько прикусил мочку ее уха, продолжая поддразнивать пальцами набухшую плоть. Она напряглась и резко дернулась в его объятиях, ее округлые ягодицы призывно потерлись о его чресла. Он улыбнулся, уткнувшись лицом в ее волосы, когда крики ее высвобождения огласили воздух спальни, и раз вернул ее, наблюдая, как лицо ее озарилось неописуемым наслаждением.

* * *

Изабелла все еще пребывала в блаженной истоме своего оргазма, когда Блэк нежно подтолкнул ее вперед так, что груди ее коснулись шелковых простыней. Он провел пальцами вдоль ее спины от шеи к ягодицам, повторил ласку, двигаясь в обратном направлении. Его напряженный член вновь налился, когда Изабелла вздрогнула под его рукой. Спина, вплоть до мягких, исполненных совершенства роскошных ягодиц, покрылась гусиной кожей.

— Я люблю тебя, — произнес Блэк, лаская ее влажную плоть.

Прижав к себе, он наполнил ее плавным движением. Изабелла издала глубокий стон, когда Блэк вышел, а потом устремился в нее с неизменным пылом. Его пальцы сжали ее бедра, и он повторил свои действия.

Блэк пребывал в странном заторможенном состоянии, бессознательно наблюдая за ней и прислушиваясь к звукам их страстной любви. Кровать скрипела и стонала от резких толчков, легкие шлепки от соприкосновения их обнаженных тел лишь усиливали обострившиеся ощущения, подводя его к самому краю. Почти первобытная страсть обладания обуяла его.

Он продолжал судорожно покачивать ее, когда его семя выплеснулось в ее глубины. Внезапно его окружила ее нежная ласка, окутывая мягким коконом.

— Я никогда не позволю тебе покинуть меня, Изабелла, — выдохнул он, уткнувшись в ее густые локоны. — Что бы ни случилось, ты всегда будешь принадлежать только мне.

— Блэк, нам надо поговорить.

— Я думал, мы уже раскрыли друг другу все тайны.

— Нет, я имею в виду Люси. Прошлую ночь. Ожерелье, о котором она постоянно бредила.

Он простонал и перевернулся на спину, и именно тогда Изабелла заметила клеймо на его груди, полускрытое шелковистыми волосами. Оно было в форме креста тамплиеров.

— Найтон рассказывал о Братстве Хранителей. Это имеет для тебя какое-то значение?

Он не сводил с нее глаз.

— Да.

— Ты один из них, не так ли? — Блэк отвернулся, но Изабелла не дала ему уйти от ответа. — Это правда? — не отступала она. — Легенда о трех тамплиерах, которым было доверено хранить три великие реликвии?

— Да.

— Твоя семья отвечала за ожерелье с медальоном, которым завладела Люси.

— Да. В медальоне спрятаны зернышки яблока, которое Ева сорвала с древа познания добра и зла. Они отрав лены ядом змея, соблазнившего мать-прародительницу.

— А как же… Люси?

— Благодаря небесам я успел остановить ее прежде, чем она успела проглотить их все.

— Как медальон оказался у Уэнделла?

Блэк напряженно замер.

— Откуда тебе известно, что он владел им?

— В тот вечер он явился к нам с визитом. Рассказывал о тамплиерах, но я не думаю, что ему известно, кто они. У него было ожерелье.

— Продолжай.

— Люси… понимаешь, она пытается вернуть потерянного возлюбленного и решила, будто ожерелье способно наделить ее сверхъестественной силой. — Изабелла замолчала, потом подняла голову и взглянула на него. — Сассекс и Элинвик, они потомки двух других тамплиеров?

— Да.

— А Элизабет?

— Просто сестра Сассекса. Однако ей известна вся история, и она помогает нам, когда мы нуждаемся в ее поддержке.

— Джуд, ты должен быть осторожным.

— Я очень осторожен, любовь моя. Тебе следует знать, что дело не окончено. Медальон вернулся ко мне, но этого недостаточно. Нам необходимо выяснить, кто стоит за всем этим. Чаша, которой владел Сассекс, так и не найдена.

— Уэнделл никогда не упоминал о чаше.

— Тогда и ты не рассказывай ему о ней, — пробормотал Блэк, целуя ее в шею. — Наш секрет.

— Ты открыл мне далеко не все.

— Сейчас уже поздно, Изабелла, и тебе необходимо вернуться домой, если не хочешь скандала, которого так боишься.

— Ты прав. — Она вздохнула, ласково поглаживая его грудь. — Но ты должен пообещать рассказать мне все завтра вечером.

— Обязательно. Если и ты пообещаешь дать понять Найтону в недвусмысленных выражениях, что больше не нуждаешься в его обществе.

— Джуд, ты ревнуешь.

— Безумно, и, если бы первые лучи солнца уже не показались за горизонтом, я бы снова затащил тебя в постель, чтобы не дать забыть обо мне, пока ты будешь спать в своей кроватке.