— Соображаешь. Только лучше молчи. Конечно, кое-какие гарантии от Регентского совета герцог получил, но чем меньше людей будет знать, что в его крепости нет гарнизона, тем лучше.

— А что, если на севере летом что-нибудь случится?

— Будем надеяться, что этого не произойдет. Да там уже много лет все спокойно. Давай лучше сменим тему. Как тебе взятие Ротенгри? Я имею в виду то, что творится после штурма.

— Впечатляет. Я ведь первый раз в этом участвовала. Все пьяные, дерутся, хватают все подряд, ломают и портят вещи. Не по мне это — мебель ломать да бить посуду.

Стэммел усмехнулся:

— Еще бы. Я так и подумал. Но все равно всегда нужно постараться раздобыть для себя что-нибудь.

— Конечно. Я тоже собрала кое-какие вещи, монеты. Нашла красивый кинжал с жемчугом. Шелковый шарф я оставила для мамы. Хотела оставить себе кинжал — но клинок у него не настолько уж хорош, а на нашей форме такая игрушка выглядела бы просто смешно.

— Ты что, не нашла для себя подходящего к кинжалу плаща пошикарнее или другой одежды?

Пакс рассмеялась:

— Я бы, может, и поискала, но когда увидела, как глупо смотрелись ополченцы, да и наши, нацепив на себя все что под руку попало, — всякая охота пропала. И потом — где бы я хранила все это барахло?

— Как где? Со второго года службы каждому выделяется место на ротном складе, а значит, и в обозе с трофеями.

— Логично… Я как-то об этом не подумала.

Наконец они подошли к трактиру и открыли дверь. Внутри собралась привычная для этого заведения компания: наемники из полудюжины рот, небогатые приезжие купцы, несколько профессиональных игроков, метавших кости даже во время еды или разговора. Оглядев шумный зал, Стэммел жестом подозвал трактирщика.

— Прибыл по вашему приказанию, сэр, — с улыбкой, но четко отрапортовал тот; по слухам, хозяин служил некогда в роте Собаная.

— Есть у тебя где-нибудь тихий уголок?

— Для сержанта Стэммела всегда найдется. Идите за мной.

Трактирщик провел их через зал, вышел в узкий коридор и открыл маленькую, утопленную в стене дверь. За нею оказалась маленькая комната: дощатый стол посередине и две прикрепленные к полу скамьи по стенам. За столом могли бы поместиться человека четыре. Трактирщик проворно зажег свечи, укрепленные в чугунных канделябрах на стенах, и встал у двери, ожидая заказ.

— Принеси-ка нам эля, — сказал Стэммел, и трактирщик поспешил к стойке.

Пакс, войдя в теплое помещение, сняла плащ, положила его на скамейку рядом с собой и закатала рукава туники. Стэммел придирчиво посмотрел на нее и сказал:

— Молодец, набираешь силу. Я смотрю, левая рука у тебя намного крепче стала. Как успехи в рукопашном бою?

— Лучше. По крайней мере, уже не падаю каждые две минуты тренировки.

В дверь постучали — трактирщик прислал молодого паренька-помощника с кувшином эля и двумя большими кружками. Получив от Стэммела положенную плату, он вышел. Налив две кружки, Стэммел протянул одну Пакс.

— И не отставай от меня, — пошутил он. — Я не хочу напиться больше, чем мой солдат. Ладно, Пакс, давай так: если хочешь, расскажи мне, как все было там, в форте, и потом. Если нет, я не настаиваю, мы найдем о чем поболтать.

Пакс отхлебнула эля и ответила:

— Я очень хотела вам все рассказать, сэр. Если честно, мне очень не хватало вас тогда, сразу после… Но я боюсь… боюсь, что мой рассказ не будет спокойным к гладким.

— Тебе по-прежнему больно, — не удивившись, сказал Стэммел. — Естественно.

Сержант оказался благодарным слушателем, внимательным и немногословным. Даже его вопросы не мешали Пакс, а, наоборот, словно помогали ей сосредоточиться, вспомнить нужные детали. Где-то на половине она заметила, что рассказывает уже как бы не о себе, а о ком-то другом. Когда дело дошло до трагического дня в лесу, Пакс прервалась, налила себе вторую кружку и надолго замолчала.

Стэммел похлопал ее по плечу:

— Ну-ну… Успокойся. Может, поешь чего-нибудь? — Пакс покачала головой. — Просто потрясающе, что вы проделали такой путь без потерь. Не знаю, сумел ли бы я так все предусмотреть, как это сделали вы. Например, я не уверен, что предположил бы наблюдателя на первом перекрестке. Да еще и без еды… Нет, я наверняка сунулся бы в какую-нибудь деревню. Голод — не тетка. А в тот день… окажись я так близко от цели, проведя и обогнав такого серьезного противника, я бы забыл обо всех опасностях.

Пакс, не поднимая глаз, сказала:

— Я слышала разговор одного из оруженосцев с герцогом. Он сказал, что мы должны были быть более осторожны и внимательны в лесу.

— Кто сказал? Герцог?

— Нет, оруженосец… Тот, младший…

Стэммел развел руками:

— Надо же — сопляк, а лезет, куда не просят! Сам бы попробовал… Голову даю на отсечение — герцог с ним не согласился.

— Конечно, нет. Наоборот, он довольно резко оборвал его, но…

— Вот и я тебя оборву. Слушай своих командиров и герцога, а не каких-то пажей. Говорила, это самый молодой был?

— Да… Его, кажется, Джостин зовут.

— А, этот. Так ты его больше и не увидишь. Герцог отослал его на днях обратно в ту семью, откуда он его взял. Теперь у него служат Селфер, Джоури и Кессим.

— А как же Рассамир?

— Его герцог отправил обратно к Влади. Рассамир тому не то племянник, не то еще какая-то родня. У них так заведено: на время отдавать своих на службу в чужую роту. На воспитание, так сказать. Да ладно, хватит о них. Что случилось тогда в лесу?

Пакс только-только расслабилась, а сейчас вновь почувствовала, как напряглось все ее тело. Рассказывая, она словно снова пережила те страшные минуты: первое нападение, упавшая Канна, отбивавшийся от трех клинков Сабен…

— …и потом… потом я побежала… — закончила она шепотом.

— Это лучшее, что ты могла сделать в той ситуации, — твердо сказал Стэммел. — Они преследовали тебя?

— Да… недолго. Стало смеркаться. Они пустили несколько стрел, но промахнулись…

Пакс быстро рассказала об этой безумной гонке, о беге по раскисшей от дождя дороге.

— Когда я налетела на сореллинских часовых, они не поверили, что я из роты Пелана. Не удивительно, я ведь была такая грязная… Но Канна и Сабен…

— Если бы ты осталась там, может быть, вы и были бы сейчас живы — рабами на галерах. Зато погибли бы все пленники, все, кто оставался в форте, и многие другие, попав под неожиданный и коварный удар Синьявы. Не ты убила своих друзей, Пакс. Это сделали бандиты. Неужели ты действительно думаешь, что их тени злы на тебя? Канна ведь даже оставила тебе свой медальон Геда.

— Откуда вы знаете?

— От герцога, конечно. Он много расспрашивал меня о тебе… Да дело не в этом. Пойми, Пакс, если бы Канна была зла на тебя, разве стала бы она завещать тебе медальон?