Но остановившаяся посреди комнаты Камилла смотрела вовсе не на герцога. Она смотрела на картину в золоченой раме на стене за его спиной, изображавшую молодую женщину с темно-рыжими волосами, бирюзовыми глазами и оживленным прелестным лицом, так похожим на ее собственное. Камилла уронила свой ридикюль на пол, потрясенная картиной.

Никто не пошевелился, чтобы его поднять. Филип оставался позади, молчаливый, как скала, герцог тоже молчал, глядя на стоящую перед ним молодую женщину.

Что касается Камиллы, она наконец перевела взгляд на герцога. Он долго смотрел ей в глаза, его взгляд зажегся нетерпением, которого она не поняла. Сердце ее забилось быстрее, и она почувствовала, что в комнате сейчас происходит нечто важное. Когда герцог заговорил с ней, его голос был учтивым и мягким, и в то же время полным боли. И неужели у него в глазах блестят слезы?

– Подойди, дитя мое. Сядь. То, что ты видишь перед собой, – правда. Эту женщину на картине можно принять за твою сестру-близнеца. Но это твоя мама. Ах, дорогая, ты так же красива, как она.

– Нет!

Он обошел стол с удивительным проворством для человека его лет, хотел было обнять Камиллу, но сдержался, видя, как она отпрянула. Филип наконец подошел и остановился рядом с ней.

– Дорогая моя, – проговорил герцог, медленно выговаривая слова и твердо глядя в ее бледное лицо, – это день истины. Наконец-то, наконец-то истина восторжествует. Эта женщина – моя жена, герцогиня Антуанетта де Мон де Лион – твоя мама, дорогая. А я твой отец.

Камилла вздрогнула от этих слов. Герцог настойчиво продолжал:

– Это фантастическая история, но совершенно правдивая. Послушай меня, дорогая, и я объясню великую трагедию, которая произошла со всеми нами в то время, когда ты родилась – восемнадцать лет назад.

Губы Камиллы дрожали. Она боролась с желанием выбежать из комнаты. Неужели Филип привез ее сюда, чтобы слушать эту безумную ложь? Ее родителями были эсквайр Брент и его жена Матильда, а не герцог и герцогиня де Мон де Лион.

Герцог вдруг достал из кармана фигурку золотого льва на золотой цепочке. И положил ее на ладонь Камиллы.

– Лев – это наш фамильный герб. Рисунок тот же, как ты могла заметить, когда вошла сюда. Вот такой.

Он показал ей великолепное кольцо с резным изумрудом на своем пальце. На нем был изображен точно такой же лев с рубинами вместо глаз.

Камилла дрожала, рыдания душили ее. Филип обнял девушку за плечи, желая приободрить ее. Герцог молча смотрел на Камиллу, в его глазах отражались печаль и надежда. И тогда она произнесла тихим, но твердым голосом:

– Теперь я вас выслушаю. Пожалуйста, ваша светлость, расскажите мне эту невероятную историю.

Камилла сидела в саду на резной каменной скамье и слушала, как ветер шелестит ветвями тополей. Слезы катились по ее щекам. Из дома вышел Филип, спустился по каменным ступеням террасы и неслышно подошел к ней. Камилла не пошевелилась. Но вот он произнес ее имя, и она бросилась в его объятия.

– Это правда, все это правда, да, Филип? Герцог действительно мой отец?

Камилла громко разрыдалась, а Филип крепко обнял ее и стал гладить шелковый водопад ее волос, словно она была ребенком, которого он хотел утешить.

– Я стал догадываться об этом, когда впервые близко рассмотрел твой талисман. Я узнал его. Но не мог понять, какая тут связь. Твоя сказка Доринде о фермере и его жене натолкнула меня на мысль об украденном ребенке. Но это казалось таким невероятным, таким…

– Абсурдным, – шепотом закончила она. Воспоминание о матери, Матильде Брент, так часто рассказывавшей ей эту сказку в поместье Брентвуд, вызвало у нее странные чувства. Добрая, милая, хорошая Матильда. Она и ее муж так никогда и не узнали, что ребенок, которого они привезли в Англию, был украден из богатой семьи. Они были славными, любящими родителями, и она всегда будет их помнить…

Камилла расплакалась еще сильнее. Все это время Филип не выпускал ее из своих объятий. Наконец она успокоилась и вытерла глаза его носовым платком.

– Эта злая женщина украла меня из мести, – шепнула Камилла. – И ее бедный ребенок погиб вместе с моей матерью на корабле. Все это так печально!

Она подумала о герцоге, терпеливо ожидающем в своем кабинете ее возвращения. Долго ли он ее разыскивал? С тех самых пор, как он узнал правду, он горел желанием ее найти. Теперь он снова ждет, на этот раз, чтобы она к нему пришла.

Сердце Камиллы наполнилось состраданием к нему. Она его не знает – пока. Но хочет узнать. Они так долго были разлучены. Так много всего им надо сказать друг другу. Герцог был не только утонченный аристократ, но и добрый человек. Она была уверена, что сможет уважать его. Может быть, она никогда не полюбит его так, как любила Эндрю Брента, но кто знает? Там, где есть уважение и дружба, может возникнуть и любовь.

– Я пойду к герцогу, – внезапно сказала Камилла. – Мне хочется задать ему столько вопросов – о матери и о многом другом.

– Подожди. – Филип поймал ее руку, и она повернулась к нему, положив ладони на его широкую грудь. – Есть одна вещь, о которой ты должна подумать, возможно, не сейчас, а когда ты привыкнешь к мысли, что ты дочь герцога, леди Камилла де Мон де Лион.

Он произнес это так серьезно, что Камилла невольно рассмеялась.

– И что? – спросила она и погладила его по щеке.

– Камилла, не знаю, как и сказать.

Она замерла, удивленная холодным, суровым блеском в его глазах, его жестким тоном.

– Ты имеешь полное право разорвать нашу помолвку, Камилла, – быстро сказал Филип. – Нет, послушай меня. – В его голосе прозвучала твердая решимость, когда Камилла попыталась перебить его. – Герцог хочет представить тебя великосветскому обществу Парижа. Ты должна серьезно подумать об этом. Твоя жизнь меняется. Это очень неожиданно. Теперь у тебя много возможностей.

Камилла прищурилась.

– Мне они не нужны.

– Послушай, Камилла, не принимай необдуманных решений. Тебе нет нужды выходить замуж за английского графа. Ты настоящая француженка, дочь герцога, и в один прекрасный день унаследуешь все это. Многие мужчины будут бороться за твою руку – ты сможешь выбирать из самых высокопоставленных аристократов. Многие из этих мужчин смогут предложить тебе столько же, сколько и я, а может, и больше, и ты не должна отворачиваться от того, что принадлежит тебе по праву…

– А ты, – тихо спросила Камилла, стараясь держать себя в руках. – Что будешь делать ты, Филип, пока я буду флиртовать в высшем обществе Франции, подыскивая самую великолепную партию?

– Я буду тебя ждать. – Его тон был холодным. Он хочет проявить благородство, поняла Камилла, и ей захотелось его поддразнить. – И если ты решишь после знакомства с высшим светом, что все еще хочешь выйти за меня замуж, я буду в твоем распоряжении.