Глаза эглинтоньи, вмиг оживившись, искорку удовольствия метнули украдкой. Весел и радостен пуританина взгляд, хоть игл полн тон.

Польстить. Изредка. Но польстить.

– Сам себе отец, – пробормотал сам себе Сынмаллиган. – Постойте-постойте. Я забеременел. У меня нерожденное дитя в мозгу. Афина-Паллада! Пьеса! Пьеса, вот предмет[883]! Дайте мне разрешиться.

Он стиснул свой чреволоб акушерским жестом.

– Что до его семьи, – продолжал Стивен, – то имя матери его живет в Арденском лесу[884]. Ее смертью навеяна у него сцена с Волумнией в «Кориолане»[885]. Смерть его сына-мальчика – это сцена смерти юного Артура в «Короле Иоанне». Гамлет, черный принц, это Гамнет Шекспир. Кто были девушки в «Буре», в «Перикле», в «Зимней сказке» – мы уже знаем. Кто была Клеопатра, котел с мясом в земле Египетской, и кто Крессида, и кто Венера[886], мы можем догадываться. Но есть и еще один член его семейства, чей след – на его страницах.

– Интрига усложняется, – заметил Джон Эглинтон.

Библиоквакер-прыгун вернулся, припрыгивая на цыпочках, личина его подрагивает, суетливо подпрыгивает, поквакивает.

Дверь затворилась. Келья. Огни.

Они внимают. Трое. Они.

Я. Ты. Он. Они.

Начнемте ж, судари.

Стивен. У него было три брата, Гилберт, Эдмунд, Ричард. Гилберт рассказывал в старости неким благородным господам, как однова случись Господин Кассир пожаловали ему вот не соврать дармовой билет и как видал он там в этом самом Лонноне свово брательника что сочиняет пиесы господина Виля в камеди со знатною потасовкой а у того здоровый детина сидел на закорках. Колбаса, что продавали в партере, преисполнила Гилбертову душу восторгом. Он сгинул бесследно – но некий Эдмунд и некий Ричард присутствуют в сочинениях любящего Вильяма.

Магиглинджон. Имена! Что значит имя?[887]

Супер. Ричард, понимаете, это же мое имя. Я надеюсь, у вас найдется доброе словечко для Ричарда, понимаете, уж ради меня.

Смех.

Бык Маллиган (piano, diminuendo).

Тут промолвил медик Дик

Своему коллеге Дэви…[888]

Стивен. В его троице черных Биллов, злокозненных смутьянов, Яго, Ричард-горбун[889] и Эдмунд в «Короле Лире», двоим присвоены имена злых дядюшек. И кстати еще, эту последнюю пьесу он писал или собирался писать в то самое время, когда его брат Эдмунд умирал в Саутуорке.

Супер. Я надеюсь, что на орехи попадет Эдмунду. Я не хочу, чтобы Ричард, мой тезка…

Смех.

Квакерлистер (a tempo). Но тот, кто незапятнанное имя мое крадет…[890]

Стивен (stringendo). Он запрятал свое имя, прекрасное имя, Вильям[891], в своих пьесах, дав его где статисту, где клоуну, как на картинах у старых итальянцев художник иногда пишет самого себя где-нибудь в неприметном уголку. Но он выставил его напоказ в Сонетах, где Вильям преизобилует. Как для Джона о'Гонта[892], его имя дорого для него, столь же дорого, как щит и герб, ради которых он пресмыкался, на черном поясе золотое копье с серебряным острием, honorificabilitudmitatibus[893], – и дороже, чем слава величайшего в стране потрясателя сцены[894]. Что значит имя? Этот вопрос каждый задает себе в детстве, когда впервые пишет то имя, которое, как объясняют ему, есть «его имя».

Звезда, сияющая и днем[895], огнедышащий дракон, поднялась в небесах при его рождении. Она одиноко сияла средь бела дня, ярче, чем Венера ночью, а по ночам светила над дельтой Кассиопеи, созвездия, что раскинулось среди звезд, изображая его инициал. Его взгляд останавливался на ней, стоящей низко над горизонтом, восточной медведицы, когда в полночный час он проходил летними дремлющими полями, возвращаясь из Шоттери[896] и из ее объятий.

Они оба довольны. Я тоже.

Только не говори им, что ему было девять лет, когда она исчезла.

И из ее объятий.

Ждешь, пока тебя улестят и обольстят[897]. Эх ты, тихоня. Кто тебя станет обольщать?

Читай в небесах. Аутонтиморуменос. Бус Стефануменос[898]. Где же твое созвездие? Стиви-Стиви, съел все сливы. S.D.: sua donna. Gia: di lui. Gelindo risolve di non amare S.D.[899].