будут представляться к званию Героя Советского Союза. Генерал-майор Зуб по своей прямоте высказался:

— А что мы такого сделали, чего бы не сделали другие?

В конце концов все были награждены орденом Красного Знамени.

Безусловно, Иван Григорьевич искренне считал, что любой честный офицер, генерал должен быть готовым выполнить любое задание. Хотя вскоре узнал, что участие в аресте Берии оказалось не всем под силу. Г. К. Жуков, принимавший, по всей видимости, участие в формировании шестерки, был очень озабочен подбором надежных людей. Как потом рассказывал Георгий Константинович своему земляку В. В. Михайлину (командовавшему в то время крейсером «Куйбышев», а ныне адмиралу в отставке), он решил привлечь к этой операции генерал-лейтенанта, которого хорошо знал не только по службе, но и как выходца из соседней деревни. В самый решительный момент нервы у генерала сдали. Ему стало плохо, его вынуждены были отстранить от участия в аресте.

Как оказался в этой шестерке Зуб — он так и не узнал. Но, видимо, в нем достаточно уверены были готовящиеся к операции генералы К. Москаленко, П. Батицкий, а по их рекомендации и Жуков.

26 июня 1953 года Иван Григорьевич находился на своей служебной даче в Филях, когда его порученец майор Н. Мартынов сообщил, что приказано прибыть к министру обороны. При этом необходимо непременно иметь при себе личное оружие, без кобуры, в кармане.

— Ты ничего не путаешь? — озадаченно переспросил Зуб Мартынова. — К министру и с пистолетом?

— Именно так передал указание адъютант Булганина. Слово в слово. Выезжайте, вас ждут.

Действительно, Булганин ждал полковника Зуба. По крайней мере, в кабинет министра обороны его провели незамедлительно.

Николай Александрович был один. Спокоен, нетороплив. Приветливо поздоровался с Зубом. Задал несколько естественных вопросов, но в них, как потом понял Иван Григорьевич, запрашивалась крайне важная для министра информация.

— Как себя чувствуете? — первое, что спросил Булганин.

— Спасибо, нормально, — настороженно ответил Зуб.

— Вы как, вообще-то, человек смелый, храбрый или наоборот? — чуть улыбнулся министр.

— В трусости никогда не обвинялся.

— Оружие с вами?

— Со мной.

— Покажите.

Зуб показал, все более теряясь в догадках, что за всем этим стоит.

— Как стреляете?

— Только отлично.

— Готовы выполнить правительственное задание?

— Готов выполнить любое задание партии и правительства.

— Ну хорошо, побудьте в приемной. Я вас еще приглашу, только ни с кем не ведите никаких разговоров. Если кто-то будет спрашивать, скажите, что прибыли на совещание.

В приемной стали появляться хорошо знакомые Зубу люди: командующий Московским округом ПВО генерал-полковник К. Москаленко, первый заместитель командующего войсками Московского военного округа генерал-лейтенант П. Батицкий, начальник штаба Московского округа ПВО генерал-майор А. Баксов, адъютант Москаленко полковник В. Юферев. Все они побывали в кабинете министра и как ни в чем не бывало вели обычный для ожидающих в приемной разговор, шутили. Несколько раз заходил в кабинет министра его первый заместитель Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. Из всех собравшихся нервничал он один. Но повод к тому оказался весьма прозаическим. Утром Жукову доложили, что его машине необходим срочный ремонт. И вот этот ремонт никак не могли закончить. Жуков несколько раз звонил из приемной, видимо, в гараж. Можно было представить, как чувствовал себя тот, кто оказался на противоположном конце провода.

Так вот близко Ивану Григорьевичу доводилось встречаться с великим полководцем второй раз. Первый раз — во время войны. В то время полковник И. Зуб был начальником политотдела стрелкового корпуса. Георгий Константинович побывал в армии Батова, после чего попросил Павла Ивановича отвезти его на командный пункт корпуса. Услышав последнее распоряжение Жукова, Зуб в сторонке сказал Батову:

— Павел Иванович, давайте я отвезу.

— Что ты, я сам,

— Вы дорогу не знаете.

— Знаю. Следуй за нами в своей машине.

Ехали, ехали — и Зуб понял, что Батов начал плутать. Понял это и Жуков. Передняя машина остановилась. Жуков вышел на дорогу.

— Выходи из машины, Батов!

Тот, недоумевая, вылез.

— Вот бы тебя сейчас, командарм, пешком далее отправить.

— За что? — Батов еще не мог понять, в чем дело. И тогда Жуков ткнул палкой в направлении подбитого немецкого танка, мимо которого уже один раз проезжали.

Как и у большинства военных тех лет, у Зуба отношение к Георгию Константиновичу было глубоко уважительное, а затем н глубоко сочувственное. Его дискредитацию, «ссылку» в Уральский военный округ, как и тысячи честных советских генералов, офицеров, переживал болезненно и тревожно.

Сам Жуков, судя по заметкам Симонова, вспоминал этот период так:

«Когда я был уже снят с должности заместителя министра и командовал округом в Свердловске, Абакумов под руководством Берия подготовил целое дело о военном заговоре. Был арестован ряд офицеров, встал вопрос и о моем аресте. Берия с Абакумовым дошли до такой нелепости, что пытались изобразить меня человеком, который во главе этих арестованных офицеров готовил военный заговор против Сталина. Но, как мне потом говорили присутствовавшие при разговоре люди, Сталин, выслушав предложение Берия о моем аресте, сказал:

— Нет, Жукова арестовать не дам. Не верю во все это. Я его хорошо знаю. Я его за четыре года войны узнал лучше, чем самого себя.

Так мне передали этот разговор, после которого попытка Берия покончить со мной провалилась».

Присутствие Жукова и уже сейчас видимое его участие в выполнении еще неизвестного задания много душевного спокойствия добавили Ивану Григорьевичу.

В это время в Кремле, в бывшем кабинете Сталина, шло заседание Президиума ЦК КПСС. Впервые за долгие годы члены Президиума, не только видевшие, но и испытавшие злое всевластие Берии, объединились настолько, чтобы открыто выступить против него, чтобы покончить с самым уродливым порождением культа личности. Но о культе спустя три с половиной месяца после смерти Сталина еще никто не проронил ни слова. Для всех в стране Сталин оставался Сталиным — великим, непогрешимым, непререкаемым. Скорбь еще не улеглась в сердцах людей.

Почему же именно командованию округа ПВО отдали предпочтение Н. А. Булганин и Г. К. Жуков, подбирая людей для этой чрезвычайно ответственной, сложной и опасной акции? В Московском гарнизоне они могли тогда рассчитывать на две реальные силы: военнослужащих Московского военного округа и Московского округа ПВО, правда, части того и другого в связи с летним периодом были в лагерях, вне столицы. Командующий войсками МВО генерал-полковник П. А. Артемьев в свое время занимал ответственную должность в НКВД. Видимо, это сказалось при оценке ситуации. Кстати, вскоре Артемьев был назначен на другую должность, и ввиду чрезвычайности ситуации округ принял генерал-полковник Москаленко. На протяжении некоторого времени Кирилл Семенович командовал сразу двумя округами.

В это же время в