— Все тут перед нами, — сказал Карл, кивнув на фотографии матери Ларса, с заплаканным лицом сидящей на больничной койке.

Фотографии зданий «Годхавна» и какого-то человека, под которой красовалась жирная подпись «Приемный папаша — Сатана». Старые газетные вырезки с хвалебными отзывами об «Эйч-Джи индастриз», превозносившими отца Лассе Йенсена за новаторский прорыв, внесший огромный вклад в развитие датских высоких технологий. Там же имелось не меньше двадцати детальных снимков шлезвиг-гольштейнского парома. Были там расписания рейсов с указанием расстояний, числом лестничных пролетов на трапах, ведущих вниз на автомобильную палубу. Имелся также расписанный в две колонки поминутный план действий. Одна колонка — для Лассе, вторая — для его брата. Значит, они все-таки действовали там вдвоем.

— Что это означает? — спросил Ассад, кивая на цифры.

Карл не мог сказать это с уверенностью.

— Возможно, они похитили ее и убили где-то в другом месте. Боюсь, что все объясняется так.

— А что же тогда значит вот это? — снова спросил Ассад, указывая на последний стол, на котором лежало несколько скоросшивателей и подборка технических чертежей.

Карл взял в руки первый скоросшиватель. Из него торчали бумажные разделители, на титульном листке стоял заголовок «Справочник по водолазному делу. Военное училище военно-морского флота. Авг. 1985». Он пролистал книжку, просмотрел заголовки: водолазная физиология, вентили, таблицы декомпрессии после всплытия, таблица подачи кислорода, закон Бойля, закон Дальтона.

Сплошной волапюк!

— Карл, разве стюарды должны знать водолазное дело? — спросил Ассад.

Карл покачал головой:

— Может, это просто его увлечение.

Он перебрал сложенные в стопку бумаги и обнаружил какой-то рукописный справочник, написанный изящным косым почерком: «Руководство по испытанию контейнеров на давление. Хенрик Йенсен. „Эйч-Джи индастриз“. 10.11.1986».

— Карл, ты сможешь это прочесть? — спросил Ассад, не отрывая глаз от текста. Сам он, очевидно, не мог.

На первой странице было несколько диаграмм и схема трубопроводов. По-видимому, речь шла здесь о спецификации деталей, необходимых для изменения уже существующего устройства, вероятно перешедшего к «Эйч-Джи индастриз» от «Интерлаба» при покупке зданий.

Карл пробежал глазами рукописную страницу, стараясь по возможности ухватить суть. Глаз зацепился за слова «барокамера» и «поместить».

Подняв голову, он увидел перед собой висящий над стопкой бумаг снимок Мереты Люнггор крупным планом. В голове опять тревожно прозвучало слово «барокамера».

При одной мысли об этом у него пробежал мороз по коже. Неужели? Сама мысль об этом была ужасна. Так ужасна, что он тотчас же покрылся испариной.

— Карл, что такое? — встрепенулся Ассад.

— Выйди во двор и внимательно смотри, что делается вокруг. Иди, Ассад!

Помощник хотел повторить свой вопрос, но Карл уже занялся следующей стопкой бумаг.

— Иди не задерживайся и следи хорошенько! Вот, возьми с собой! — Он сунул Ассаду кусок арматуры, которым они взломали дверь.

Карл быстро пролистал стопку. Там было много математических выкладок, в основном написанных рукой Хенрика Йенсена, но встречались и другие почерки. Не попадалось только ничего похожего на то, что он сейчас искал.

Он снова посмотрел на предельно четкую фотографию Мереты Люнггор. Судя по ее виду, она была сделана с близкого расстояния, хотя и незаметно для Мереты, потому что она смотрела немного в сторону от объектива. В выражении ее глаз было что-то особенное: столько живости и энергии, что это невольно каким-то образом передавалось зрителю. Но Карл был уверен, что Лассе Йенсен не поэтому вывесил тут ее фотографию. Скорее наоборот. По краям фотографии виднелось множество дырочек — казалось, ее много раз снимали и снова вешали на стенку.

Одну за другой Карл вынул четыре кнопки, которыми была прикреплена фотография, снял ее с доски и перевернул.

То, что значилось на обороте, мог написать только сумасшедший.

Карл перечитал текст несколько раз: «Твои поганые глаза лопнут и вылезут из орбит. Эта дурацкая улыбка зальется кровью. Волосы твои истлеют, и мысли обратятся в пепел. Зубы сгниют. Никто не вспомнит тебя иначе как ту, кем ты и была на самом деле: шлюха, сука, бесовка, чертова убийца. Умри же такая, как ты есть, Мерета Люнггор».

А ниже печатными буквами было приписано:

6/7 2002: 2 атмосферы

6/7 2003: 3 атмосферы

6/7 2004: 4 атмосферы

6/7 2005: 5 атмосфер

6/7 2006: 6 атмосфер

15/5 2007: 1 атмосфера

Карл оглянулся через плечо. Ему показалось, что стены вокруг сдвигаются, чтобы его раздавить. Схватившись рукой за лоб, он стал думать изо всех сил. Она у них в плену, в этом он был уверен. Она где-то здесь, рядом. Тут написано, что они собирались убить ее через пять недель, пятнадцатого мая, но, по всей видимости, сделали это уже сейчас. Он чувствовал, что они с Ассадом спровоцировали это решение. И это произошло здесь, поблизости. Совершенно точно, что здесь.

— Что делать? Кто может что-то знать? — спросил он себя, усиленно роясь в памяти.

Он выхватил мобильник и набрал номер Курта Хансена, своего давнего сослуживца, который на старости лет оказался в фолькетинге от Консервативной партии.

Пока в трубке раздавались гудки, Карл переминался с ноги на ногу. Ему казалось, что время исподтишка откуда-то смеется над ними всеми.

Он уже совсем бы готов отключиться, как в трубке послышалось характерное покашливание Курта Хансена.

Карл попросил его молча выслушать то, что он скажет, и соображать как можно быстрее. Не спрашивать, а только отвечать.

— Что, по-моему, произойдет, если держать человека в течение пяти лет при давлении в шесть атмосфер, а затем сразу снизить давление? — задумчиво произнес Курт. — Ну и вопросец! Ситуация сугубо гипотетическая, полагаю?

— Курт, просто ответь! Ты единственный, кто разбирается в таких вещах. Я не знаю никого другого с сертификатом профессионального водолаза. Скажи, что произойдет в таком случае с человеком?

— Ну что произойдет! Умрет, разумеется.

— Да, но через какое время?

— Не имею представления. Но дело паршивое.

— Как паршивое?

— Внутри тебя все взрывается. Альвеолы взрывают легкие. Азот в суставах разрывает все ткани. Все органы, да вообще все внутренности расширяются, потому что в теле повсюду есть воздух. Тромбы, кровоизлияния в мозг, массивные кровотечения и даже…

Карл перебил его:

— Кто в этой ситуации способен помочь?

Курт Хансен снова откашлялся. А вдруг он и сам не знает?