litbaza книги онлайнРоманыУзник в маске - Жюльетта Бенцони

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 92 93 94 95 96 97 98 99 100 ... 105
Перейти на страницу:

— Вряд ли. Напротив, с ним должны неплохо обращаться. Я еще раз поговорю об этом с Сен-Маром, но при одном условии…

— Каком?

— Не просите о разрешении посетить Фуке. Знаю, он вам очень дорог, но он был и остается тайным узником.

— Обещаю, — ответила Сильви. — Будет большим благородством с вашей стороны, если вы за нас похлопочете. Ведь Мари — она скоро выйдет замуж — обязана своим счастьем именно Лозену.

— Сделаю все от меня зависящее.

Он взял руку Сильви и припал к ней гораздо более длительным поцелуем, чем в первый раз и чем того требовали правила хорошего тона. После этого мушкетер удалился, пообещав зайти за ними поутру, чтобы проводить к Сен-Мару или посадить в карету, которая увезет их в Турин, а потом выехать обратно в Париж. Сильви и Персеваль дождались, пока он выйдет, бросив пару слов бригадиру.

— Завтра, моя дорогая, вы скажетесь больной, — решил Персеваль. — Ваш воздыхатель не сможет проводить вас к коменданту.

— Что, если он решит дожидаться моего выздоровления?

— Такая опасность грозила бы нам, если бы он был здесь один, но ведь он — человек военный, привержен дисциплине и не может по собственной прихоти задержать в этой дыре четыре десятка мушкетеров. А теперь поднимемся в свои комнаты и попросим подать нам ужин туда.

Сопровождаемые женой хозяина, они зашагали к крутой лестнице, стараясь не обращать внимания на двух любителей вина за дальним столиком. Проходя мимо них, Рагнель как бы невзначай спросил у хозяйки, в какие комнаты она их поселит.

— В первую и вторую по правой стороне, — был ответ. Филипп усмехнулся в усы. Чуть позже, дождавшись, когда солдаты ушли в казарму, он постучался в ближайшую к лестнице дверь, за которой отдыхал Персеваль.

— Вот уже два дня мы не находим себе места! — зашептал он, поздоровавшись. — Вообразите, что мы подумали, когда увидели мушкетеров, а потом застали матушку за беседой с д'Артаньяном!

— Успокойся, пока что все идет неплохо… Персеваль коротко пересказал Филиппу разговор с капитаном мушкетеров и признался, что считает эту встречу удачей, ведь благодаря ей они смогут явиться к Сен-Мару, даже не прося о приеме напрямую. — Именно это и не дает мне покоя! Вы хоть представляете, какой опасности подвергнетесь?

— Кто не рискует, тот ничего не добивается. Твоя мать полна решимости прибегнуть к оружию, которым владеет. Вспомни, что тебе рассказывали в Париже, десять лет тому назад, находясь в Сен-Жан-де-Люз, она помогла мушкетеру по фамилии Сен-Мар избежать виселицы, которая грозила ему по обвинению в воровстве. В качестве благодарности он вручил ей письмо, где обязался пожертвовать своей жизнью и честью, если она его об этом попросит. Об этом долге она и собирается ему напомнить.

— За десять лет человек может измениться до неузнаваемости. Что, если этот тюремщик не сочтет возможным выпустить в счет долга столь знатного узника? Гансевиль считает, что ему опасно ночевать на постоялом дворе. Он снял в городе домик между старым дворцом принцев Акейских и церковью Сен-Морис, что на возвышении. Он выдает себя за потомка Вильардуэнов, бывших здешних властителей, ищущего следы предков.

— Кто его на это надоумил?

— Никто. Он действительно происходит от Вильардуэнов — по женской линии. Когда нам показывали старый дворец, он об этом вспомнил. Отсюда и идея воспользоваться этим совпадением. Его постоянное присутствие в таверне могло бы вызвать подозрение. В домике он чувствует себя свободнее, люди относятся к нему сочувственно, а в таверну он наведывается ежедневно — выпить винца и заморить червячка. Говорит он мало, зато напрягает слух. Он не прочь угостить завсегдатая-другого, вот у людей и развязываются языки. Здесь уже которую неделю гуляют слухи о сверх важном узнике в маске. Якобы ему запрещено снимать маску под страхом смерти, у него нет права говорить, разве что с самим комендантом крепости, который приносит ему еду и все необходимое. Зато белье ему стелят тончайшее и кормят, как дорогого гостя…

— Кто-нибудь догадывается, как его зовут, кто он вообще такой?

— Пока что нет, но, когда рядом нет солдат, люди любят об этом посудачить. Вот как обстоят дела, милый крестный. Все это не помешало мне подготовиться, как мы и договаривались в Париже. У Гансевиля стоят кони, кроме того, я купил одномачтовое суденышко, дожидающееся нас в порту Мантон.

— Зачем же ты старался, раз считаешь, что все это — напрасный труд?

— Разве я так говорил? Я другого боюсь, что Сен-Мар предпочтет смерть, но не выпустит узника, исчезновение которого не сумеет потом объяснить. Но и тогда мы сможем выйти из положения — а все благодаря маске… Гансевиль вызвался занять его место!

— Занять его место?!

— Если кто-то на такое способен, то только он. Они — мужчины одного возраста, одного роста, с волосами почти одинакового оттенка, не говоря уже о голубых глазах. К тому же право приближаться к узнику принадлежит одному коменданту… По-моему, это единственный шанс осуществить матушкин замысел!

Замысел действительно был гениален — и благороден. Персеваль пришел в восторг, однако его энтузиазм быстро угас.

— Вы оба отлично знаете, каков Бофор. Неужели вы воображаете, что он на это согласится?

— Придется его уговорить. Это Пьер обещает взять на себя. К тому же… Ведь там будет матушка! Кстати, придется вам примириться с тем, что вас заменит Гансевиль.

— Хочешь, чтобы я позволил ей сунуться в ловушку в одиночку?

Филипп положил руки на плечи старому другу, чье внезапное огорчение сильно его растрогало.

— Она будет не одна, вы забыли про Гансевиля? Ведь он готов пожертвовать ради нее жизнью! К тому же — вы уж не сердитесь — он моложе вас и лучше владеет оружием.

— Очень деликатный способ напомнить, что я — всего лишь старая развалина! — проворчал Персеваль, сбрасывая с плеч руки Филиппа, пытавшегося его утешить. — Хотя по сути ты прав… Кстати, где живешь ты сам?

— Здесь, разумеется, хотя на месте не сижу. Я много гуляю, чтобы создалось впечатление, будто мы с Гансевилем познакомились только здесь… А теперь постарайтесь уснуть. Меня тоже клонит ко сну.

На следующий день Сильви, как и было условленно, сказалась больной. Забравшись под гору одеял, она кашляла так, что рядом с ней трудно было долго находиться.

Явившийся за ней д'Артаньян услыхал от хозяйки таверны, собиравшейся отнести наверх кувшин горячего молока.

— Бедная госпожа простудилась. С ней ее дядюшка.

Д'Артаньян задумчиво свел брови на переносице.

— Я поднимусь с вами. Переговорю хотя бы с ним…

Оставив Сильви на попечение сердобольной женщины, Персеваль вышел из ее комнаты и пригласил д'Артаньяна в свою.

— Она так безрассудна! — запричитал он. — Совершенно не бережется! Взять хоть эту поездку, когда зима уже на носу, не безумие ли? Но она и слушать меня не желала. Я уже давно зарекся ей перечить…

1 ... 92 93 94 95 96 97 98 99 100 ... 105
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?