Он позволил себе слегка улыбнуться при мысли, что Адриан, узнав об этом, наложил бы в штаны.

— Даже если так, — сказал он, — шкаф не имеет ни малейшего отношения к насущным проблемам.

Стросс снова откинулся на спинку заднего сиденья.

— Имеет или не имеет, а мысль вообще неудачная. Дерьмовая шутка ставит всех под угрозу. Тебе, может быть, наплевать, а нам нет.

— Сочувствую и в будущем постараюсь учитывать ваше мнение, — пообещал Илай. Если у Круга есть будущее.

Они вновь замолчали в потоке машин, потом Адриан прокашлялся.

— Слушай, Илай, ты не думал о том, почему ни с того ни с сего вспомнил в пятницу ночью о Таре, а в субботу в магазин заскочил незнакомец, желавший купить брелок, а в понедельник вечером кто-то — возможно, он самый — напал на нас, а во вторник брелок был украден? Теперь он заявляет, что Тара вернулась, что бы это ни значило. Может быть, он вернул ее в пятницу?

— Нет! — Илай невольно повысил тон.

— Тогда почему ты вспомнил ее из всех агнцев?

— Во сколько это было? — спросил Стросс, опять наклоняясь вперед, распространяя чесночный дух. — То есть когда ты ее вспомнил?

— Не знаю. Не смотрел на часы. По-моему, довольно поздно.

— Знаешь, что еще случилось поздно вечером в пятницу? Землетрясение.

Действительно, что-то где-то об этом писали.

— Я ничего не почувствовал.

— А местные почувствовали. В газетах сказано, эпицентр находился в Астории.

— Господи помилуй, — прошептал Адриан.

— Ну, хватит, — оборвал их Илай. — Неужели вы действительно видите связь? Чепуха!

В самом деле? Сердце сковал арктический холод. Собеседники ни за что не должны догадаться, как его взволновала набросанная ими картина, усугубившая ощущение, что он полностью зависит от милости случая и сил самой природы.

— Возможно, — признал Адриан, — только все-таки стоит задуматься.

Правда, мысленно согласился Илай.

Единственный способ облегчить болезненное состояние, преодолеть неуверенность, набраться сил — очередная церемония.

— На минуточку позабудем о бывших агнцах, сосредоточимся на настоящем. — Илай оглянулся на Стросса. — Что выяснилось насчет ребенка миссис Ди Лауро, Фредди?

— Есть кое-что. Вчера я немножечко потоптался у дома. До сих пор влезаю в старую синюю форму, — усмехнулся он. — Вижу, она одна вышла, подваливаю к подъезду. Думаю, если малышка там, преподнесу обычную белиберду — мамочка пострадала... Не вышло. Соседская горничная сказала, что девчонка в лагере.

— Вот как? — Илай почувствовал прилив надежды.

— Почему вы на ней зациклились? — спросил Адриан. — Можно любого другого ребенка взять...

— До сих пор мы успешно справляемся исключительно потому, что не доверяем случайности. Открывается неплохая возможность. Сообрази: девочка исчезает из лагеря, который стоит в лесу, так что все первым делом подумают, что она заблудилась. Пока будут прочесывать лес, уйдет драгоценное время, мы уже далеко увезем ее, уложив под наркозом в машину.

— И правда, — кивнул Адриан. — Где лагерь?

— Вот тут возникает проблема. Горничная не знает.

Адриан застонал.

— Знаешь, сколько летних лагерей в трех окрестных штатах? Нам ее никогда не найти.

Илай упал духом. Действительно, сотни, тысячи...

Стросс шлепнул по спинке сиденья.

— Никогда не говори «никогда», дружище. Я работаю в нескольких направлениях. Привлеку Уильямсона, завтра он мигом вычислит маленькую Викторию Вестфален.

Весли Уильямсон — давний член Круга, заместитель директора банковской комиссии штата. Непонятно, чем он может помочь. Впрочем, Стросс лучше знает.

— Пусть поторопится. Если не совершить церемонию в полночь пятницы, придется ждать следующего месяца.

Невозможно прожить целый месяц в нынешнем состоянии. Не так опасен страх и неопределенность, как уязвимость. У безымянного врага будет месяц для новой атаки.

— Сделаю все, что смогу. Времени мало, но мы ее возьмем. Точи к пятнице ножик.

Бывшая Тара Портмен огорченно парила во тьме. Той, за кем ее послали, нет. У нее имеется кое-что очень нужное Таре.

Необходимо ее залучить. Кажется, способ есть. В доме с ней возникает контакт, можно, наверно, наладить его и за стенами, заставив ее вернуться.

Что потом? Что будет с Тарой после достижения цели? Возвращение в небытие? Даже такое полусуществование лучше.

Или она останется здесь? Да... только не одна. Одной здесь оставаться не хочется...

Перерыв.

Джек взглянул на часы над раковиной на кухне у Кентонов. 10.15. Только-то? Казалось, будто проработали гораздо больше двух часов. Потягивая «Гаторейд»[26], он оценивал достижения.

К его приходу Лайл с Чарли уже начали рушить бетон по краям трещины. То есть, если в земле под ним и была трещина после землетрясения, она исчезла. Теперь просто глухая канавка. Джек захватил с собой несколько лазерных дисков с блюзом в качестве компромисса между предпочитаемой им и братьями музыкой, поставил Джимми Рида, не услыхал возражений, взял кирку и принялся ритмично размахивать.

Утром поднялся с болезненно окаменевшим телом, натрудив вчера мышцы, которые обычно редко работали и теперь напряглись, плохо слушались, но через десять минут упражнений с киркой расслабились.

Через два часа трещина расширилась фута на четыре. Долгое, тяжелое дело. И жаркое. Сначала в подвале было прохладно, потом три разгоряченных тела повысили температуру. Теперь тут как в сауне. До конца дня понадобится немало «Гаторейда», а вечером много светлого пива.

Они с Лайлом в пропотевших футболках сидели, выпивали за кухонным столом под слегка холодившим ветерком из окон и открытой двери. Чарли схватил пончик и удалился с утренней газетой в тень на заднем дворе. За все утро почти ничего не сказал.

— Что стряслось с Чарли?

В глазах Лайла ничего не читалось.

— Почему ты спрашиваешь?

— Слишком тихий.

— Проходит определенную фазу. Можешь не беспокоиться.

И правда. Чего беспокоиться, что братья Кентон не ладят друг с другом? Впрочем, парни ему нравятся, и он все-таки беспокоится.

Оставив эту тему, он задрал подол футболки и вытер лицо.

— Про кондиционеры когда-нибудь слышал?