быстро двинулись по пружинистым прошлогодним иголкам. Запах хвои, смолы, окружил отряд, напомнил родину. Казаки повеселели.

Сделали привал, подкрепились рыбой. Удивленного Луку тоже пригласили отведать копченой рыбы, он же достал краюху хлеба, показавшуюся соскучившимся по хлебу пластунам несусветным лакомством. Гроза закончилась, и дождь перестал. На несколько минут группа остановилась выкрутить одежду. Лука беспокоился за лошадь.

– Скоро будет река и спуск, как бы моя кобылка ноги не поломала.

– Ладно, разгрузим.

Подобрали походящую дровиняку, подвесили мешок и потащили парами на плечах. Начался нормальный сосняк, идти стало значительно легче. Сашко залез на дерево, преследователей не обнаружил. Разожгли костер, поели и на почти сухих иглах под нижними лапами елок часок поспали. Отдохнувший отряд снова накрыл заряд густого теплого дождя, но тут пятерка вышла к небольшой горной речке и по ней стала спускаться к морю. Теперь вода была со всех сторон.

Течение било под коленки. Каменистое дно с постоянным уклоном не позволяло получить удовольствие от путешествия. Через десяток метров с двумя десятками падений решили спускаться туркестанским способом. Встали в круг, держась за руки, вот так, постоянно кружась, постепенно спускались. Мешали только лошадь и мешок с монетами. Крупные скользкие валуны тоже счастья не добавляли. Где возможно, выбирались из каменного желоба, проходили по берегу. Местами высота каменных стенок доходила до пяти метров. Видимо, иногда тут вполне серьезные потоки бывают.

Сегодняшний дождь через несколько часов поднимет уровень реки и скорость потока. Это все понимали и торопились, как могли.

Гриц, тащивший мешок, поскользнулся, и поклажа утащила его вниз по узкому желобу. Пролетев десяток метров, распорол лодыжку почти до колена. Остановить кровь просто было негде. Море уже иногда было видно сквозь деревья. Помучившись на последнем крутом спуске, русло расширялось, и один берег был вполне пологий, туда и выбрались для отдыха. Рана Грица глубокая, с рваными краями, такие заживают быстрее. Кровь не хлестала, а вытекала ровно без толчков.

– Прижигать бесполезно.

– Да брось, перевяжем тряпицей, ничего страшного.

– Сашко, знаешь, где мы?

– Чего тут хитрого, конечно.

– Тогда давай за Швырем, веди их сюда, да следов побольше оставляйте, пусть нас по этой речке ищут.

– Лука, лошадь поводи по этому берегу, там, где следы остаются.

Разжечь костер под дождем в мокром лесу не сложная задача, но требует некоторых усилий. Через несколько минут мокрый сушняк сперва дымил, потом желтые язычки становились шире, цвет стал меняться на оранжевый, от подвешенной над костром кошмы тепло, отражаясь, быстро высушило площадку возле костра.

Завесив еще и с трех сторон, получилась отличная сушилка, а кипяток согрел отряд изнутри. Вместе с окончанием дождя появились наши товарищи.

– Как там дела, Батько?

– Почти никак. Мы ждали немедленной погони и к ней подготовились. Эти лентяи часа четыре назад приплыли на лодке, попробовали подняться, поскользили, плюнули и уплыли. И всего-то их было с десяток.

– Значит, надеются прижать нас в другом месте. Пока доложат самому главному, план разработают, доведут до исполнителей, дня два, а то и три у нас есть.

Гриц, отложив выстругивать костыль:

– Лука, будь ласка, сделай с кобылой петлю, метров двести вверх по течению, обратно по воде пройдешь – и к нам сушиться.

Он исподлобья смотрел на атамана.

– Знаю, о чем думаешь, – сотник достал икону. – Кувырком все пошло, как только сундук отдали.

– Во, и я про то. Что несправедливо малую часть взяли, вывел ты нас из-под ножей, не рискнули разбойники за часть жизнями рисковать. Но отдали не тем.

– Кому же тогда?

– Не знаю! Помолимся, может, Господь надоумит.

Не принесла облегчения молитва.

– Горазд, что Сречко делать будет?

– Возле сундука крутиться будет, пока фелюга не придет.

– А турки настигнут?

– Откупится, наплетет сорок бочек арестантов и откупится.

– Чего нам Сречко?! Как самим выбираться, думать нужно.

– По речке спустимся, пойдем по пляжу в соседнюю бухту, где сундук передали. Следов на камнях не будет. Когда эту стоянку найдут, вверх по течению искать будут, там мы везде наследили.

– Выходит, с утра мы сделали круг, что дальше?

– Самый короткий и легкий путь по пляжам, но там и зажать нас проще всего. С гор османы будут пытаться нас туда выдавить.

Тут подошел Лука, разговоры о дальнейших планах пришлось оставить. Серб достал трубку, из кожаного кисета табак. Не торопясь набил, выпустил целое облако дыма. Сотника аж передернуло. Дернулся в одну сторону, в другую, оглядел всех, махнул рукой в сердцах, видно, на что-то решился. Достал свою трубку, протянул Луке:

– Держи на память.

Лука повертел, понюхал, поковырял ногтем узор.

– Хорошая трубка, из корня вишни. Из такой совсем другой вкус. Спасибо. Сам-то как?

– Все, зарок дал. Больше не курю.

– Уважаемые господари, говорите вы по-нашему чудно, откуда будете, если не секрет?

– Русские паломники, с Афона возвращаемся.

– Я русских видел. Одеты по-другому, язык смешной.

– Казаки мы, с Кубани.

– Не слыхал. Ну как там у вас на… Кубани?

– Как и у вас. Море, горы, небо синее. Олив нет и апельсинов.

– А море какое?

– Черное и Азовское. Домой вот возвращаемся.

Брови Луки поползли вверх.

«Даже пастух не верит», – с досадой подумал Микола.

– Товарищ наш заболел, пришлось вернуться, в монастырскую больницу его пристроить. Ну и неспокойно у вас, то одно, то другое.

– Я слыхал, муж сестры торговать плавал в Болгарию, там тоже турок воевать начали. Тодор народ поднял. Вот смеху будет, если болгары, как греки, турок скинут.

– Так может, твой баджанах нас в Болгарию доставит?

– У него семья, детишек трое. Бесплатно не повезет.

– Пока мы до твоего родственника доберемся, у тебя новая кобыла будет, а у нас гроши. Мы не разбойники, но у турок кое-чего попросим, – вступил Гамаюн.

Лука с прищуром глянул на Степана, наверняка про себя говоря: «Такой попросит, последние порты снимешь».

– Обсыхаем, едим горячее, отдыхаем. Двигаться будем по ночам.

Дождь то начинал накрапывать, то переставал.

27. Петля судьбы

К вечеру со стороны соседней бухты, там, где мы встретились со Сречко, донеслась ружейная стрельба.

Дважды выстрелили из чего-то вроде небольшой пушки или картечницы. Скоротечность перестрелки похожа на неожиданность атаки для одной из сторон, то есть – засада!

Казаки пропустить такую историю не могли. Когда грозовая сумрачность стала переходить в сумерки вечерние, пластуны сперва по реке, потом по полосе прибоя вернулись на место утренней высадки. Сашко с Грицом углядели парус, удалявшийся в открытое море, а все остальные осматривали полтора десятка убиенных сподвижников Вука Сречко. Самого Вука опознали только по расшитой безрукавке и большому нательному кресту. Между двух валунов лежал умирающий