Она переключила свое внимание на ту камеру, которая снимала Сайруса Мобилиуса и Свами Савачарью. Весь последний час Мобилиус говорил очень мало. Во главе сцены, где Нелл привыкла видеть Солнечного Короля, его и близко не было. Однако когда Хильда Брандт вышла из комнаты, он начал оживать.

— Ну вот. Очевидно, настало время для общей исповеди и публичных откровений, — обращенная к Сове речь Мобилиуса звучала неформально, даже небрежно. — Все тайны должны быть раскрыты — а вы так и не поведали мне, как вы заключили, что мы с Хильдой Брандт работали вместе. Не хотите ли это обсудить? Или это остается конфиденциальной информацией?

Краем глаза Нелл заметила, как Тристан Морган подался вперед. Но у нее не было времени его разглядывать, потому что Свами Савачарья уже отвечал.

— Вовсе не конфиденциальной. И я боюсь, что здесь не было какого-то глубокого прозрения — всего лишь довольно примитивная логическая цепочка. — Нелл показалось, что на лице Совы впервые с тех пор, как он присоединился к их группе у Вентиля, появилась тень удовлетворения. Впрочем, продолжил он вполне серьезно: — После нескольких неудачных заходов я наконец идентифицировал трех детей с «Океана», которые были найдены в капсулах жизнеобеспечения и спасены: Джона Перри, Вильсы Шир и Камиллы Гамильтон. И эти имена невероятно меня шокировали — ибо я узнал, что каждый из них, теперь уже взрослый, в настоящее время находится в системе Юпитера. Более того, каждый из этих троих недавно появился здесь впервые в жизни, причем каждый прибыл из своего, совершенно отдельного местоположения.

К тому времени я также предположил, что все трое были объектами биологических экспериментов в конце Великой войны. Таким образом, естественно было заключить, что кто-то еще, за целый год до меня, прочел сообщение, содержавшееся в полетном самописце «Океана» и пришел к тем же самым именам. Самой логичной персоной, которая могла это проделать, была, разумеется, та самая, что занималась первоначальными экспериментами.

Пока что все очень хорошо и предельно просто. Но я пропустил один ключевой клочок информации: кто? Кто мог работать на Мандрагоре в конце войны и двадцать пять лет спустя имел возможность доставить сюда всех троих практически одновременно?

У меня был один превосходный кандидат: вы.

На сей раз Сова уже откровенно улыбнулся, когда брови Мобилиуса удивленно приподнялись.

— Да-да, все верно. Сайрус Мобилиус, сам Солнечный Король. А кто еще? Обсудим факты. Молодым человеком лет двадцати с хвостиком вы были на Поясе в конце Великой войны. С тех пор вы стали личностью, обладающей колоссальным богатством и влиянием, способной нажимать на любые тайные пружины на Земле. Вы могли добиться, чтобы Джона Перри послали на Европу — и действительно это сделали. Точно так же, как вы переориентировали приоритеты РСН, после чего у Камиллы Гамильтон и Дэвида Ламмермана практически не оставалось другого выбора, кроме как прибыть сюда и работать на вас. Аналогичным образом вы привлекли в систему Юпитера и Вильсу Шир. Для этого потребовалось всего лишь существенное концертное финансирование вкупе с жирными комиссионными за крупное новое произведение. У вас имелось достаточно денег, чтобы сделать такое предложение, от которого невозможно отказаться. Все остальное уже было за ее агентом.

А затем моя прекрасная, будто бы идеально логичная структура рассыпалась на куски. Потому что, как выяснилось, логичной она вовсе не была.

Если вы так жаждали увидеть нынешнее состояние ваших давнишних экспериментов, почему было не послать Камиллу Гамильтон и Вильсу Шир на Землю, где уже находились вы сами и Джон Перри? Такой вариант безусловно был проще рандеву в системе Юпитера. Столь же фатальными для моей гипотезы оказались добытые мной сведения о том, что у вас имелись другие, более прозаические причины для отправки Джона Перри на Европу. «Аборигенные» европейские формы жизни, которые вы там разместили, нуждались в разоблачении. Следовало доказать, что на самом деле это специально сконструированные формы жизни, импортированные с Земли, и тем самым уничтожить всякую оппозицию Европейскому термоядерному проекту. Камилла потребовалась вам примерно для тех же самых целей — чтобы продвигать ваши планы европейского развития.

И наконец мой друг Морд нанес уже зашатавшейся гипотезе поистине смертельный удар. Оказалось, вы работали бок о бок с Мордекаем Перельманом в конце войны, лихорадочно развивая ваши новые термоядерные идеи. Морд поклялся, что ни над какими биологическими проектами на Европе вы одновременно работать не могли.

Таков был конец. Прекрасная теория, разрушенная грубыми фактами. Но, как знает каждый энтузиаст Сети Головоломок, даже неверные теории могут привести к новым прозрениям. У меня больше не было конкретного имени, ибо Сайрус Мобилиус не подходил. Зато у меня имелось конкретное место: Европа. Все сходилось именно здесь. Даже Вильса Шир, по причине, для меня совершенно не очевидной, прибыла на Европу. А во всех европейских делах есть лишь одна доминантная фигура. Я не смог обнаружить никаких подозрительных элементов в прошлом Хильды Брандт — думаю, она преподала нам всем урок образцовой конспирации. Однако она провела войну на Поясе и прибыла в систему Юпитера лишь через довольно долгое время после того, как война закончилась. Она также сделала запрос о том, чтобы Джона Перри направили на Европу для исследования предполагаемых аборигенных форм жизни.

И все же Хильда Брандт тоже не подходила. Да, у нее имелось колоссальное влияние в системе Юпитера, и она вполне могла заниматься секретными экспериментами военного времени на Поясе. Если так, она безусловно жаждала увидеть, какие результаты через столь долгое время дала ее работа. Однако, в отличие от власти Сайруса Мобилиуса, власть Хильды Брандт не распространялась на Внутреннюю систему. Ей не под силу было бы направить сюда из центра РСН Камиллу Гамильтон. Она также не смогла бы гарантировать, что сюда с Земли прибудет именно Джон Перри, а не какой-то другой эксперт по погружаемым аппаратам. Нипочем бы не смогла — если бы ей не оказали помощь.

Наконец все кусочки сложились. Тут было не одно имя. Два. И два человека, каждый из которых манипулировал другим. Ради достижения собственных целей оба они друг друга использовали.

— Мой уважаемый советник, я вами разочарован, — Мобилиус качал головой. — Мы с вами двадцать лет исследовали разум друг друга. И тем не менее вы заподозрили, что я мог опуститься до убийства?

— Ничего подобного. Я этого не делал. Я чувствовал, что худо-бедно понимаю склад ума Торквемады. А вот чего я практически не знал, так это склада ума и природу Хильды Брандт. И вам в ее отношении я тоже доверять не мог. Не могла ли она оказаться персоной, которая изучит свои эксперименты, оценит их текущее состояние, а затем, ради каких-то других своих целей, хладнокровно их уничтожит? Я не мог так рисковать.

— Вам все же следовало проконсультироваться со мной. Хильда Брандт вовсе не такая персона. Однако, прежде чем уйти, она задала уместный вопрос: «Что вы намерены по этому поводу предпринять?»

— Это вы о прошлом Брандт и о ее экспериментах? Лично я ничего не намерен по этому поводу предпринимать. Это не является ни моей прерогативой, ни моей непосредственной заботой. А вот что они… — Сова указал на Вильсу и остальных, — решат для себя выбрать — это уже совсем другое дело. Большинство событий, которые мы обсуждаем, произошли четверть века назад, и хотя военные преступления срока давности не имеют, интерес к военным преступлениям такой срок имеет определенно. Есть основания полагать, что данные конкретные преступления попросту никогда не совершались. Сомневаюсь, что кого-то за пределами этой комнаты хоть в малейшей степени заботит то, что двадцать пять лет тому назад произошло на Мандрагоре.