Во время нашей первой встречи Рюштю Сараджоглу обратился ко мне с такими словами: «Акин, тебя назначили на должность президента и генерального директора, поздравляю. Известно ли тебе, что в турецком банковском секторе генеральные директора остаются на своем посту в среднем не более двух лет? Если тебе удастся задержаться в своем кресле дольше, то средний показатель будет увеличен; но практика показывает, что пока срок пребывания на этом посту именно такой». И на самом деле, банки очень часто меняли своих генеральных директоров, внезапно кого-то смещали с этой должности, но тут же назначали другого подходящего кандидата.

До сих пор в банковском секторе не происходило никаких существенных перемен. Никто еще заранее не сообщал о назначении нового генерального директора, который бы заявлял о начале переходного периода и управлял процессом преобразований, получивших известность не только в государстве и на рынке, но и в среде зарубежных кредиторов. Надо сказать, что я заранее предупредил Айхана Шахенка о своем уходе и убедил его в том, что необходимо широко оповестить общественность о таком изменении в руководстве банка. (По моему настоятельному совету за четыре месяца до моего ухода был сделан ряд необходимых объявлений о том, что я покидаю свой пост и на мое место будет назначен Эргюн Озен. Впервые в Турции смена президента банка проводилась таким цивилизованным способом. Это было свидетельством того, насколько изменилась культура Garanti.) Если в среднем по банковскому сектору пребывание на должности генерального директора длилось не более двух лет, то я внес личный вклад в повышение этого показателя, проработав девять лет.

В последующие годы главами Центробанка являлись Бюлент Гюльтекин (1993–1994) и Яман Тёрюнер (1994–1995). Из-за нестабильности рынка Центробанк работал в чрезвычайно напряженном режиме, что мешало проводить регулярные встречи с его руководством. Только Яману Тёрюнеру мне удавалось во время наших нечастых встреч передавать полную информацию о деятельности банка, его стратегии и политике.

После Яман-бея Центробанк на какое-то время возглавил ныне уже покойный Осман Джавыт Эртан. Это был период, когда система использования банкоматов еще не была повсеместно распространена, а мы ввели практику работы всех банковских отделений во время обеденного перерыва, а вслед за этим, чтобы предоставить клиентам еще более качественное обслуживание, пришли к решению о том, что некоторые банковские отделения будут работать и в субботние дни.

Вот тогда-то я и получил очень грозное телефонное предупреждение от Джавыта Эртана. Он кричал в телефонную трубку: «По какому праву вы открыли свои отделения для работы по субботам? Разве вы не знаете, что в этот день отсутствует возможность перевода платежей между банками?» Он требовал, чтобы мы немедленно отменили наше решение. Такое поведение было совершенно не в моем стиле. Между тем Джавыт-бей считал, что он прав! Я как руководитель прославился тем, что даже в самые трудные, напряженные и ответственные моменты никогда ни на кого не повышал голос. Но сейчас на меня кричал глава Центробанка!

Во время нашего 45-минутного разговора я постарался спокойно и сдержанно объяснить ему, что такое решение было вызвано спросом на наши услуги, что мы хотим удовлетворить потребности наших клиентов, которые нуждаются в проведении операций с денежными средствами, в том числе и безналичных расчетов, именно по субботам. Я особо подчеркнул, что не существует никаких законодательных препятствий для такого нововведения. Мне не удалось переубедить главу Центробанка целиком и полностью, но я заставил его взглянуть на ситуацию нашими глазами и заверил в том, что и сейчас, и в будущем наши решения не будут противоречить существующему законодательству. Он перестал кричать. Этот пример наглядно показывает разницу между типичными бюрократами и руководителями частных структур в вопросе удовлетворения потребностей клиентов.

Когда через какое-то время Центробанк возглавил Гази Эрчель, я по заведенному порядку продолжал регулярно с ним встречаться и предоставлять всю информацию о деятельности нашего банка.

Я на личном опыте убедился в том, что президент любого банка непременно должен видеться с премьер-министром. В предыдущих главах этой книги, где рассказывается о приобретении Bank Ekspres и кредитовании Союза кооперативов по продаже сельскохозяйственной продукции, я уже описывал процесс общения с премьер-министром. Думаю, будет нелишним еще раз вернуться к этой теме.

Одна из очень интересных встреч произошла в то время, когда премьер-министром Турции был Месут Йылмаз. Кроме него на ней присутствовали члены совета директоров Ассоциации банков Турции и министр финансов Зекерия Темизель.

Когда перешли к обсуждению вопросов, я взял слово и сказал: «В связи с тем, что в нашей стране уже много лет держится высокий уровень инфляции, мы должны в соответствии с международным законодательством учитывать ее воздействие в бухгалтерской отчетности. Считаю, что и Министерству финансов следует перестроить свою работу, чтобы соответствовать этим правилам». Премьер-министр дал ответное слово министру финансов. Как мне показалось, в голосе Зекерии-бея слышался сарказм. Он сказал, что на сегодняшний день Министерство финансов не может следовать таким требованиям, но вот когда инфляция упадет, то тогда, скорее всего, и появится возможность для применения инфляционной бухгалтерии. Это было непостижимо! Услышанное привело нас в изумление, ведь если инфляция упадет, то и не будет и нужды применять инфляционную бухгалтерию! Подобный ответ явственно демонстрировал качество правления Анкары того времени.

В период правления Тансу Чиллер однажды меня вызвал к себе ее главный советник и вместе с этим посол Волкан Вурал, который был моим другом со времен учебы в колледже. В самом начале нашего разговора он сказал, что позвонил мне по требованию премьер-министра, после чего добавил, что мне делают предложение возглавить Центробанк Турецкой Республики. Я ответил ему, что для меня очень большая честь получить такое предложение, но я не планирую покидать свой пост в Garanti, потому что меня абсолютно все устраивает. Именно такими словами мне удалось отклонить предложение Анкары занять государственную должность. Волкан был очень опытным дипломатом и чиновником, он правильно истолковал сказанное мною. Когда я рассказал Айхан-бею об этом предложении и о моем ответе, он остался чрезвычайно доволен: «Нам с тобой предстоит еще много лет работать вместе, ты принял правильное решение, что не стал уходить из банка».

Во время серьезного финансового кризиса 1994–1995 гг. меня часто вызывали на различные встречи с премьер-министром, где я докладывал о положении в частном секторе и на рынке в целом. Очень часто на собраниях присутствовал Унал Корукчу, который в то время был председателем совета директоров Ассоциации банков Турции. Генеральные директора других банков никогда не приглашались на подобные встречи, исключение составлял лишь я. Много раз мне приходилось летать в Анкару, чтобы принять участие в важных переговорах, которые проводились в летней резиденции премьер-министра в стамбульском районе Еникёй. Это были очень трудные времена. Мои взгляды часто отличались от убеждений главы Центробанка и одновременно одного из профессоров школы бизнеса Уортона Бюлента Гюльтекина. Я стал свидетелем того, как он оценивал состояние финансовых рынков и реагировал на ту или иную ситуацию. Гюльтекин легко впадал в паническое состояние, демонстрируя совершенно неэффективный стиль антикризисного управления. Когда кризис отступил, в результате некоторых политических событий в Турции к власти пришло новое правительство.