Они ушли. Эта была одной из тех странностей, которая не давала покоя Дзержинскому.

Следовательно, где-то вблизи Садового кольца, неподалеку от того места, где был ограблен Ленин, у них находилось надежное убежище, в котором они могли благополучно переждать ненастье. А если учитывать, что совсем рядом находилась правительственная трасса, то ситуацию следовало назвать критической.

— Мы спрятались у Гросса. Кирьян сказал, что лучшего места не придумаешь.

— Кто такой Гросс?

— Немец один… Не знаю, чем он занимается. Вроде антиквариатом торгует. Зовут его Карл Федорович. У Кирьяна с ним какие-то приятельские отношения. Я даже толком не знаю, что их может связывать. Они совершенно разные. Но Гросс человек с большими связями. Если попадается солидный антиквариат, так он отдает ему. А Гросс достает ему оружие. Наколки хорошие делает, ведь он человек состоятельный, и у него такие же денежные знакомые. Кирьян его не обижал, наоборот, даже деньги давал за каждую хорошую наколку.

— Где проживает этот Гросс?

— В Пречистенском переулке. Там здание из красного кирпича. Оно одно такое.

— Сейчас Кирьян может быть у него?

Егор отрицательно покачал головой:

— Не думаю. В последнее время он стал очень осторожен и старается не появляться в тех местах, где уже бывал. Прежде чем зайти в какой-нибудь дом, он обязательно посылает человека проверить его.

— Какие у Курахина привычки, наклонности?

— Он всегда был очень осторожен, а в нынешнее время, когда половина жиганов отправлена в лагеря да в Лубянку, он стал осторожен вдвойне. Поймать его вам будет действительно очень непросто. У него в каждом кармане по «нагану». При малейшей опасности он стреляет без предупреждения. Я помню случай, как он застрелил одного дядьку только за то, что тот смотрел на него пристальнее обычного. Он принял его за чекиста. А потом прочитал в газетах, что тот был обыкновенным прохожим.

— Жалел?

Егор только невесело хмыкнул:

— Фартовый никогда и ни о чем не жалеет. Для него человек ничего не значит. Пристрелил, перешагнул через труп и пошел себе дальше.

— Что вы еще можете сказать о Кирьяне? Нас интересует любая мелочь. Где он появляется, о чем думает, с кем встречается, кого навещает. Его привычки, характер, каких женщин предпочитает.

— Могу сказать совершенно точно, что Кирьян не из тех, кто будет болтаться по улицам среди белого дня, тем более когда его портреты развешаны на каждом фонарном столбе. Он выходит только ночью, и то только в том случае, когда абсолютно уверен в собственной безопасности. А ночью он видит не хуже кошки. Тут, бывало, бредешь и дальше своего носа не видишь, а он бежит быстрее всех да еще успевает заметить, что творится вокруг. Вряд ли он будет сидеть сложа руки. Кирьян не из тех людей, кто даст себя за глотку схватить. Обязательно что-нибудь предпримет. Уверен, пока я здесь, он готовит вам какую-нибудь гадость.

— Подумайте, где может скрываться сейчас Кирьян Курахин. Повторяю, от вашего ответа зависит, передадим мы ваше дело в Ревтрибунал или нет.

— Я не знаю! — в отчаянии воскликнул Егор Копыто. — Сейчас у него даже бабы постоянной не имеется. Завалится на малину, снимет понравившуюся девку и отчалит.

— Куда он с ней может пойти?

Лицо Егора вдруг просветлело.

— Есть одно местечко! Как же я об этом сразу не подумал! На Большой Ордынке, дом пять. Я там только однажды был.

— По какому случаю?

Небольшая заминка, после которой Егор несколько смущенно продолжил:

— Договаривались, как деньги у одного артельщика взять. Он тогда товар продал, деньги у него большие были.

— И что?

— Когда он домой шел с детьми, Кирьян его подкараулил, припугнул наганом и все отобрал.

— Тебе что-нибудь перепало?

— Мне тогда немного досталось, так… чтобы девочек пирожным угостить.

— Чего же ты не возразил? — не без ехидства спросил Дзержинский.

Егор поднял на Феликса Эдмундовича глаза. Некоторое время он разглядывал его худое лицо. Был момент, когда казалось, что он сумел превозмочь магию взгляда Председателя ВЧК. Но нет, это только показалось. Смущенно отвел глаза в сторону и сдержанно заметил:

— Потому что жить хотелось. А только вот что я вам скажу, в той квартире у него все по первому разряду. В такой хате, как у него, и не такие облавы можно выдержать.

Дзержинский одобрительно кивнул:

— Мы проверим все, что вы нам сказали. Ваша жизнь будет зависеть от вашей искренности. Увести арестованного!

Красноармеец уверенно прошел в центр комнаты:

— Встать! К двери.

Копыто поднялся и, ни на кого не глядя, зашагал к порогу.

— А теперь давайте обсудим детали операции. Предлагаю начать облаву одновременно по всем притонам, в которых бывает Кирьян Курахин. Не исключаю, что нам может повезти. Курахин — человек рисковый. Может, он захочет еще раз попытать судьбу и заночевать на одной из малин. Я знаю психологию таких людей, насмотрелся в тюрьме. — Взгляд Дзержинского слегка потемнел. Было понятно, что ему есть что вспомнить. — Даже если мы его там не обнаружим, то он наверняка узнает о нашей акции. Вряд ли ему захочется появляться в какой-нибудь малине, и тогда он отправится туда, где всегда чувствовал себя в полной безопасности, а именно в квартиру на Большой Ордынке. Именно там и нужно устроить засаду.

— Людей не хватает, Феликс Эдмундович, — сдержанно высказался Сарычев.

— Много народу не нужно, иначе Кирьян обнаружит засаду. Достаточно пары человек, но пусть это будут опытные сотрудники. У вас есть такие люди на примете?

— Найдем, Феликс Эдмундович, — уверенно сказал Сарычев.

— Должны быть отработаны родственные связи, знакомства, подельники, любовницы. Мы должны пройти по каждому месту, где Курахин появился хотя бы однажды. Он должен понять, что мы ведем на него целенаправленную охоту! Он должен знать, что кольцо вокруг него с каждым часом сужается все туже. И пускай осознает, что наступит момент, когда эта петля стянет ему горло. Он занервничает. А если он будет нервничать, то будет вынужден совершать ошибки. Вот на этом мы его и поймаем. Я не исключаю и того, что он захочет вырваться из города. Тем лучше! У нас укрепленные заставы, ему просто не удастся их проскочить. А теперь, товарищи, давайте не будем терять времени и приступим к разработке деталей операции.

Широко распахнув дверь, в антикварный магазин вошел высокий человек в длинной шинели. Навстречу ему вышел полноватый хозяин заведения и, сдержанно поприветствовав, спросил:

— Чем-нибудь интересуетесь?

— Карл Федорович?