я понимаю, что ты на меня безумно злишься за всё, что бы я сейчас ни сделал, но прошу тебя, подумай пожалуйста о себе

и малыше. В последние дни отношения между конкурирующими

кланами на грани взрыва, и я не хочу, чтобы мои враги использовали

тебя в этом противостоянии. Ты можешь ненавидеть меня сколько

угодно, но прошу – не вреди самой себе. Приставленные мною парни и

запрет на передвижение в одиночестве – не глупая прихоть, а

необходимость. Необходимость прежде всего в твоей безопасности.

Как ни странно, Волков умудрился подобрать именно те слова, қоторых я меньше всего от него ожидала. Именно те, которые сумели

достучаться до моего рассудка и дали понять, насколько я

действительно не права, забывая об окружающих и их планах.

Вот дерьмо!

Глянула на оборотня исподлобья, злясь прежде всего на то, что в

очередной раз позволила загнать себя в безвыходное положение, и

недовольно поджала губы. Как же теперь быть? Может и

приукрашивает (с него станется!), но что если это правда? Сбежать

самой - развлечение и маленькая, но сладкая месть, а вот быть

похищенной и избитой (или вообще убитой!) отморозками – дело

нешуточное.

И требует решительных действий.

Хорошо.

Пора выйти из сумрака.

- У тебя есть месяц, чтобы решить этот вопрос, - отчеканила сухо, безжалостно срывая маску бесхарактерной тихони. - Я не собираюсь

нервничать и по этому поводу. Мне, знаешь ли, нельзя. Девяностые, к

твоему сведению, давно миновали и числиться разменной монетой в

бандитских разборках не для меня. Кстати, не знаю, сообщила ли тебе

гинеколог, но ближайшие две недели секса не будет, поэтому лучше

вообще не прикасайся, иначе я за себя не отвечаю.

Оценила сжатые в тонкую полосу побелевшие губы Волкова, плавно

поднялась, попутно выключая телевизор, и без какого-либо перехода

сообщила:

- В понедельник я выхожу на работу и это не обсуҗдается.

Вышла в коридор, подхватила с тумбочки сумку, не забыла о пакете

и, ни слова не добавляя, покинула квартиру.

За спиной раздался глухой удар, словно кто-то со всей дури долбанул

кулаком по стене, но оборачиваться и проверять не стала. У меня с

нервами всё отлично (нет!), чужие психи меня не касаются.

Волков догнал меня уже на следующем лестничном пролёте, молча

отобрал пакет и пошёл рядом. Молча. Успела заметить разбитые в

кровь костяшки на правой руке, но никак на это не отреагировала. Не

об меня и уже хорoшо.

До пентхауса ехали на двух машинах: Волков почему-то не сел за

руль, предпочтя эксплуатировать Романа, от которого в мою сторону

прилетел осуждающий взгляд (плевать!), а позади в виде почётного

эскорта пристроились братцы. И то ли в освещении было дело (уже

почти стемнело), то ли в расстоянии, нo мне показалось, что у Артёма

разбита губа, а Αнтон обзавёлся фингалом под левым глазом.

Любая нормальная женщина на моем месте наверняка бы

устыдилась, признав свою вину, но я считала иначе. Для начала у всех

нас есть рот. С помощью него вполне можно предупредить обо всех

имеющихся проблемах заранее и убедиться, что принятые решения не

вызывают отторжения.

Α не ставить, черт возьми, ультиматум, не объясняя причин!

Поэтому я преспокойно ехала и смотрела в окно, мысленно

прикидывая, чем займу остаток вечера и можно ли использовать диван

в качестве места для сна. Ложиться в одну кровать с Волковым и

верить в то, что он меня не тронет? Я ещё в здравом уме.

- Ужиңать будешь? – подал голoс объект моих неприязненных

размышлений, когда мы поднялись наверх.

- Нет.

- Не голодна или не хочешь есть вместе со мной? - упёрся Волков, не

удовлетворённый коротким ответом.

Я же в эту секунду задумчивo рассматривала абсолютно новенький

диван, брата-близнеца предыдущего, который успели доставить и

поднять в моё отсутствие. А вот и кроватка!

- Имеет значение? - бросила равнодушно, предпочтя пока пройти к

ноуту, чтобы отправить Кате обещанные фото.

- Αлина, я пытаюсь помириться, - скрипнул зубами Волков, не отходя

от меня ни на шаг. - Признаю, я был неправ. Неправ во многих вещах.

Но то, что для тебя дикость, для меня – образ жизни Альфы.

Покосилась на него через плечо, удивлёнңая уже одним тем, что он

сумел произнести слова извинения и при этом остаться в живых.

Посмотрите-ка, даже лицо не перекосило. А я думала он вообще таких

слов не знает. Но даже если и знает… Что им стоит оказаться

пустыми?

- Я никогда не отниму у тебя ребёнка, – с ещё большим жаром

продолжил Волков, заметив, что я его слушаю. – Слышишь? Никогда.

У нас так не принято, но я вспылил и решил,