Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Отпустите меня или пожалеете!
– Джонни, она говорит как англичанка, – неуверенно протянул старший мужчина.
– Значит, она английская цыганка, вот и все. – Он схватил ее рукой за грудь.
Ариэлла стала отчаянно отбиваться, чувствуя, как внутри закипает ярость. Мужчина расхохотался и потянул ее блузку вниз, обнажая груди. Она среагировала мгновенно – укусила обидчика за руку так сильно, как только могла. Он взвыл от боли и отпустил ее.
Ариэлла бросилась бежать.
Подняв длинные юбки, она устремилась вверх по склону, подстегиваемая ужасом. За своей спиной она слышала проклятия и тяжелое дыхание преследователя. Он был очень близко . Она принялась еще проворнее перебирать ногами, хватая ртом воздух. В сознании ее растревоженной птицей бился страх. Она должна во что бы то ни стало убежать. Уже достигнув вершины холма, Ариэлла споткнулась, но бега не замедлила, устремляясь к кромке деревьев. Легкие ее грозили в любое мгновение разорваться на части. Ветви деревьев хлестали ее по лицу и рукам, а преследователь схватил за подол юбки.
Ариэлла упала на живот.
– Поймал! – радостно прорычал мужчина.
Ариэлла стала звать на помощь Эмилиана. Когда ее обидчик навалился на нее всем телом, она вцепилась ему ногтями в глаза.
Он отпрянул, и она расцарапала ему лицо, потом подхватила валяющийся на земле камень и стукнула им мужчину в челюсть. Глаза его закатились, и он потерял сознание.
Трясясь всем телом, Ариэлла встала на четвереньки и тут услышала крик Эмилиана. Одернув блузку, она, спотыкаясь, побрела через лес ему навстречу.
«Мне очень жаль, Эмилиан, но Эмма была женой и Кнута, и Этельреда. Твои факты неверны».
Он улыбнулся, решив, что, возможно, Ариэлла все же права. Потом в памяти его всплыл их недавний спор о расширении прав католиков. Ариэлла отметила, что диссидентов до сих пор исключают из университетов, а Эмилиан пытался доказать, что иногда постепенное проведение реформ – лучший путь изменений. Девушка начала было опровергать его слова, но он прервал ее поцелуем.
Эмилиан опустил на землю собранную им вязанку хвороста, думая о предстоящей им ночи и о той, что уже осталась позади. В голове его сменялись образы его прекрасной жены, обнаженной и раскрасневшейся, оседлавшей его и двигающейся в неистовом ритме и требующей все большего. Пульс его участился. Эмилиан отдавал себе отчет, что Ариэлла стала раскованной и опытной любовницей, что не могло его не радовать.
Изначально он намеревался отослать ее обратно в Вудленд после их первой брачной ночи, но та ночь стала лучшей в его жизни, наполненной ненасытной страстью и ее удовлетворением, а также дружескими улыбками. Он пообещал себе, что отправит Ариэллу назад на следующий день, но и этот день оказался очень приятным и радостным – как и все последующие за ним. Эмилиан понимал, что Ариэлла не может жить с ним, как цыганка, что рано или поздно она должна вернуться домой – и лучше все же рано, чем поздно. Он понимал, что она станет протестовать и что он будет скучать по ней. Но он попросту пытался отсрочить неизбежное.
Посмотрев на солнце, Эмилиан определил, что до заката еще около часа. Каждый вечер с наступлением сумерек он сгорал от желания, как зеленый юнец.
Тут он услышал крик Ариэллы.
В первое мгновение он не поверил своим ушам, затем быстро развернулся и бросился бежать в сторону леса. Сердце его чуть не разорвалось от тревоги.
– Ариэлла!
Ответа не было.
Эмилиан побежал быстрее, но не успел он достичь кромки деревьев, как на опушку, спотыкаясь, вышла Ариэлла. Она была покрыта грязью, блузка порвана. Он в ужасе замер.
Что они с ней сделали?
Девушка медленно брела вперед, вытянув перед собой руки. Эмилиан бросился к ней и заключил ее в объятия.
– Как ты? – охрипшим голосом спросил он.
Ариэллу сотрясала дрожь.
– Теперь я точно знаю, каково это – быть цыганкой, – отрывисто сказала она.
Казалось, мир вокруг замер. В душе Эмилиана немедленно пробудилось все самое холодное, дикое и безжалостное.
– Тебя изнасиловали? – спокойно спросил он, решив убить gadjos , надругавшихся над его женой.
– Нет, я в порядке, Эмилиан, – начала было она, но тут глаза ее широко раскрылись и она, согнувшись, схватилась за живот.
Эмилиан бережно опустил ее на землю, смертельно напуганный.
– Ариэлла? Что такое?
Она молчала – просто не могла говорить. Он отнял ее руки от живота, ожидая увидеть там ужасную рану, но одежда не была повреждена. Он поднял вверх подол ее юбки и внимательно осмотрел живот, но не обнаружил там ни единого синяка. Ариэлла снова закричала, отталкивая его руки и морщась от боли.
Эмилиан обнимал жену, страдающую от чего-то, чего он не мог понять. Ему было очень страшно.
– Что случилось? Что с тобой? Ариэлла, ответь же мне! Скривившись, она воззрилась на него. Лицо ее было бледным, в глазах застыло страдание.
– Ребенок, – выдохнула она. – Я могу потерять нашего ребенка!
Эмилиан сидел у входа в их шатер, сжимая голову обеими руками. Прошло уже около часа с тех пор, как, парализованный от ужаса, он принес корчащуюся от боли Ариэллу в табор. Его тетя выставила его вон из шатра, но стоны жены преследовали его и здесь. Некоторое время назад они стихли.
Ариэлла носила их ребенка. Почему она не сказала ему? Сделал ли он ее беременной в первую ночь их соития, ночь budjo и мести, или во второй раз, когда он воспользовался ею, снедаемый гневом? Эмилиан как наяву чувствовал ее боль и страдал вместе с нею. Кроме того, ему претила мысль, что он зачал ребенка во время одного из безжалостно-грубых актов.
Перед его мысленным взором стояли ее лучистые глаза и радостная улыбка. Ариэлла заслуживает счастья. Она не может потерять их ребенка!
Эмилиана окутывала тяжелая, напряженная тишина. Что же происходит в шатре? Он вздрогнул. Дыхание его было затруднено. Эмилиан корил себя за то, что эгоистично откладывал ее отъезд в Вудленд, а теперь у Ариэллы случился выкидыш.
Кто-то похлопал его по плечу.
Это был Стеван. Эмилиан даже не заметил, когда дядя подошел к нему. Он послушно поднялся на ноги. Одного взгляда в печальные глаза Стевана хватило, чтобы понять горькую правду. Нет, в панике подумал он.
– Она потеряла ребенка, Эмилиан.
Он отпрянул назад, настолько убитый горем, что готов был разрыдаться.
– Как Ариэлла?
– Отдыхает. Она поправится.
Поправится ли? Эмилиан смахнул слезу. Они потеряли ребенка из-за его нежелания отправить ее в Вудленд.
– Срок был очень маленьким. Ариэлла сказала, что он составлял не более десяти недель, – сказал Стеван, пытаясь утешить Эмилиана.