– Сэм. Хм-м... Зовите меня просто Сэмом. Хм-м... – Он просто не знал, что делать. – Ох, извините, я даже не предложил вам выпить.

– О, в этом нет нужды. Я...

– Никаких проблем. Чай, о'кей?

– О'кей? Я не знаю такого слова «о'кей». Это сорт чая?

И снова Сэм вспомнил, какие изменения в языке произошли за эти годы и к каким недоразумениям они способны привести.

– Нет-нет. Это такое американское выражение. Сокращение более длинного варианта: «вы согласны с этим?» Оно заменяет и слово «да». Иногда же оно может означать «все в полном порядке».

– О! – Томас улыбнулся. – Да, благодарю вас. – Потом его улыбка превратилась в широкую ухмылку: – О'кей, благодарю вас, я с удовольствием выпью чашечку.

– Давайте воспользуемся камбузом автобуса, – предложил Райан. – Я сейчас приготовлю. Ты тоже выпьешь?

Сэм кивнул:

– Конечно, спасибо.

Он бросил взгляд на амфитеатр. Ему не хотелось откладывать выход поисковой группы. В его живом воображении уже возникли очень неприятные сценарии возможного развития событий, которые могли объяснить отсутствие Николь.

– Если вы меня извините, я отлучусь на минуту, мне надо поговорить с коллегой.

– Ради Бога, не беспокоитесь.

– Райан, ты сможешь пока поухаживать за Томасом? Я вернусь через несколько минут.

– Нет проблем. Начну с чая.

Сэм пошел к амфитеатру. На верхней ступеньке он остановился. Райан провожал преподобного Томаса Хатера в автобус.

А Сэм надеялся, что Райан попросит викария посидеть на скамеечке, пока сам Райан будет готовить ему чашку чая, которую и вынесет наружу. Хотя один Бог знает, что подумает человек из шестидесятых годов девятнадцатого века насчет стироловых чашек и чая в пакетиках. А теперь Сэм с ужасом видел, с каким любопытством осматривает преподобный внутренность автобуса.

Быстрыми шагами Сэм стал спускаться вниз. Его подошвы решительно стучали по деревянным ступеням. «Бог мой, – подумал он, – в следующий раз, когда я увижусь с преподобным Томасом, мне придется отвечать на кучу чертовски хитроумных вопросов».

Когда Сэм Бейкер вернулся к автобусу, он остановился, отказываясь верить своим глазам.

Райан Кейт и в самом деле отнесся к своим хозяйским обязанностям со всей серьезностью. Слишком серьезно, черт бы его побрал.

Автобус был пуст, если не считать самого Райана и преподобного Томаса Хатера. Последний восседал в первом ряду кресел, попивая что-то из ярко-синей стироловой чашки, тогда как Райан использовал котелок Оливера Харди в качестве своеобразной указки, направленной в данном случае на телевизор, встроенный в переднюю часть туристского автобуса.

Сэм почти бегом пересек стоянку и вошел в автобус.

Одного взгляда было больше чем достаточно.

С дикими глазами, держа в руках чашку, остановившуюся на полпути ко рту, викарий из 1865 года смотрел на телевизионный экран. На телевизор, который даже в самой примитивной форме не мог появиться в Великобритании до 1924 года, а уж в той, в какой его видел сейчас преподобный викарий, ему предстояло возникнуть только более чем через сто лет.

– Нет, вы только подумайте, – оживленно болтал Райан, явно не представляя, какие трудности он вызвал к жизни своим поведением.

А Томас глядел на экран с почти религиозным благоговением.

– Эти змеи! – задыхаясь, шептал он в полном недоумении. – Ведь нормальному человеку свойственно бояться змей, а этот человек оказался в гробнице один с тысячами, буквально с тысячами этих созданий! Какая ирония судьбы! – В глазах викария горел невероятный энтузиазм. – Несчастный мальчик несет на своих слабых плечах все невзгоды Иова! Подумать только... О Боже! Вы только поглядите, как он пытается укрыться от этих змей! Вы только взгляните на выражение его лица, посмотрите, в каком он ужасе!

Знакомство преподобного Томаса Хатера с технологией двадцатого века началось с помощью «видика», показывавшего старую версию фильма Индианы Джонса.

Позже Сэм признался себе, что был невероятно поражен тем, как быстро и почти спокойно Томас принял и видео, и телевизор. Сэм был склонен предположить, что обитатель девятнадцатого века, увидевший ящик, наполненный людьми и голосами, в страхе заорет что-то о кознях дьявола и убежит без оглядки, спасая жизнь и душу. Но Томас отнесся к этому совершенно иначе. Он, разумеется, не поверил, что в ящике прячутся люди, у него были некоторые, хоть и слабые, представления об электричестве и весьма рудиментарные о мультипликации, и он даже знал, что такое «волшебный фонарь», при помощи которого сам показывал картинки в городском общественном зале.

После того как викарий еще несколько минут наслаждался экраном, одновременно большими глотками опустошая чашку чая, ибо он больше всего боялся пропустить хоть что-то из волшебного зрелища, Томас обратил внимание на автобус как таковой.

– Знаете, я всегда полагал, что такое изобретение в принципе возможно, – говорил Томас с восторгом ребенка, попавшего на фабрику игрушек. – Только месяц назад я навестил своего брата в Дареме. Я отправился туда на новом экспресс-локомотиве, который может развивать скорость 75 миль в час, что было установлено на его испытаниях. Само по себе это, конечно, удивительно, но почему локомотив должен ходить только по рельсам? – спросил я себя. А потом представил себе сеть обычных дорог и сравнил ее с железнодорожной. Я подумал, что можно ведь построить более мелкие локомотивы, которые прекраснейшим образом смогут двигаться не по рельсам, а по дорогам. Конечно, они будут ездить медленнее, будут меньше по размерам, придется сделать что-то, чтобы уменьшить шум и количество дыма, иначе эти «сморкающиеся хулиганы» пораспугают всех наших лошадей. Но зато можно представить себе, как они будут бегать по улицам наших городов, по дорогам сельской местности. Такие дорожные локомотивы будут стоить дешевле, не придется укладывать мили стальных рельсов от Джон О'Гротса до Лендс-энда.[20]И то еще что, прежде чем войти в этот омнибус, я заметил маленькую дверку с табличкой «вода». А потом увидел всякие тяжи, руль и все такое и тут же понял, что эта повозка ездит без лошадей, а с помощью пара. Я прав?

Дверца в корпусе автобуса, как было известно Сэму, была местом, через которое происходило пополнение запасов воды в баках туалета и камбуза. Но он тут же понял, что объяснять это англичанину из девятнадцатого века – дело дохлое.

– Это иной технологический процесс, – ответил он.

– Внутреннее сгорание, – объяснил Райан, которому уже давно хотелось принять участие в разговоре.