— Ну-у-у, если они столько платят даже за восьмиголового… Придется идти, да?

Музыкальный автомат молчал, но Басс был благодарен ему даже за это.

# # # #

Гамбургеры удались. Может быть, потому, что Отто делал их сам. Он лично надрезал каждую вынутую из пандоры булочку с кунжутом, затем из другой пандоры доставал стейк величиной с детскую ладонь и запихивал его в булочку, предварительно вложив в мясную ладошку зелень. Ритуал повторялся снова и снова, активно воздействуя на зрение и обоняние Басса. А ревнивая слюноотделительная система так и вовсе расклеилась.

Все эти слабости плоти мог бы пресечь холодный скальпель интеллекта. Но и он бездействовал: перед мысленным взором Басса по-прежнему крутилось магическое число. Сумма, которую предлагали за крысиного урода, обещала решение всех проблем. Новые планы бодрили организм адреналином, что лишь способствовало усилению аппетита.

Отто решился заговорить лишь после того, как Басс взялся за пятый гамбургер.

— Слушай, а когда мы в институте… Ты ходил на спецкурс того сумасшедшего профессора ликантропологии? Который утверждал, что Дарвин был неправ, потому что симбиоз играет более существенную роль в эволюции, чем естественный отбор?

Басс кивнул, продолжая жевать. Прерывать обед не хотелось. К тому же было нетрудно догадаться, куда клонит Отто. Но тот ждал ответа.

— Помню, помню. Ему особенно не нравилась идея, что женщины выбирают самых умных мужчин и тем самым улучшают генофонд. В противовес этому он приводил статистику, согласно которой самые умные мужчины обычно женятся на самых безмозглых стервах, так что никакой эволюции не получается. По-моему, у профа были личные счеты с бабами.

— Нет-нет, у него и другие примеры были. Помнишь, про свиных паразитов, которые вылечивают рак у своих хозяев.

Басс запихал в рот очередную булку с мясом. И остановился. Ну вот, так всегда. Сначала все нормально, потом понимаешь, что чего-то не хватает… и только в самом конце, когда уже почти наелся, врубаешься — недосолено!

Он быстро схватил солонку, открыл рот и посолил еще не пережеванный гамбургер. На лице Отто мелькнуло подобие улыбки — плесневый разлом в куске сыра.

— Так ты думаешь, он… сдох?

— Тфой лентофный ферфь? Фамо фобой.

Отто покачал головой.

— Это же не обычная цестода. Там в ней сидит искин. И у него сколько всяких ценных скриптов…

— Ага, формула лекарства от насморка. Очень помогает в канализации.

Отто задумался. Басс заметил, что немец даже не притрагивался к гамбургерам.

— Однажды я был на экскурсии в Старой Европе, в Мюнхене. — неожиданно быстро заговорил Отто. — Там на кладбище есть такая комнатка сторожа… Знаешь, в XIX веке многие боялись, что их похоронят заживо. В этой сторожке висят колокольчики, и от каждого тянется веревочка в какую-нибудь могилу.

Басс поперхнулся.

— Ты это к чему?

— Тисима мне сказал, что ты кладбищенские искины ремонтируешь.

— Ну, было дело… Случайная работа.

— А ты когда-нибудь видел могилы преступников?

Басс отложил гамбургер.

Это уже серьезно. Он слышал истории на эту тему. Истории очень противоречивые. И проверять их не особенно хотелось. Даже попытка взлома Нового Арлингтона доставила ему в свое время кучу неприятностей. А ведь похороненные там политики и военные не считаются преступниками. Просто их искины проходят жесткое редактирование, перед тем как попасть на кладбище.

— Ты имеешь в виду могилы людей, которых запрещено хоронить с искинами? Конечно, видел. Куда деваются их искины, я не знаю. Говорят, их стирают. А что, твой червяк… у него был такой искин?

— Хуже. У него была… Не знаю даже, как объяснить. В одной из тех печенин, что я перевозил, были скрипты полицейской системы под названием «Ригель». Это тоже искин, в базе которого… ну, общие черты поведения всех известных преступников.

— Персональные профили, — кивнул Басс. — Поэтому искины преступников и не попадают на кладбище. Чтобы кто-нибудь не повторил… Погоди, это тебе червяк рассказал?

— Он, он! Когда мы с ним счет открывали, он мне подсказывал, как лучше делать. Потому что у него были все эти — как ты сказал? портфели?…

— Профили. — Басс попытался вспомнить что-нибудь из спецкурса криминальной психиатрии. — К примеру, бывает географическое профилирование. Чем дальше преступник отъехал от дома, тем тяжелее преступление.

— Да-да-да! А у этого Ригеля были и эмоциональные профили преступников, и электронные, и все прочие. Только он не повторял чужие преступления. Наоборот, он делал такие вещи, которые не попадают ни в какой известный профиль! Даже для передвижения по Сети у него были какие-то… «вычитающие» алгоритмы, что ли? Ты знаешь, что это такое?

— Только в самом примитивном приложении, — покачал головой Басс. — Для стеганографии. Скажем, ты посылаешь кому-то текст. Но основное, скрытое сообщение содержится не в словах, а в пробелах между ними. Число пробелов в одной строке — один символ, число пробелов в другой — следующий символ. Наверное, при больших объемах данных так можно спрятать и скрипт целого распределенного искина.

«Это даже покруче будет, чем та нетварь, которая в Музее обитает, — добавил Басс про себя. Если он весь состоит из обрывков пустоты, а не из обрывков кода, его не засечешь так запросто. За такую шкурку Марек бы у меня поплясал…».

Его собственный Червь Счастья опять побледнел на фоне того богатства, которое немец спустил в унитаз. Аппетит пропал, настроение вернулось к творческому пессимизму: скальпель интеллекта снова заработал. «Еще неизвестно, взломал бы ты этого Ригеля или он тебя, — заметил внутренний собеседник. — Займись-ка лучше собственными червями.»

— Ладно, мне пора. — Басс резко встал и направился к вентиляционному тоннелю. Отто бросился наперерез, схватил за локоть.

— Так ты мне ничего не посоветуешь?

Советовать было нечего. В каком виде ленточный искин мог бы вернуться, если бы выжил? Гадать без толку. Поможет ли ассоциативный тест, которому Отто научился у японца? Басс вытащил из кармана «волшебный календарь». На экранчике снова горел стишок про зверей. А ведь если календарь составлен искином…

— Ты не очень-то надейся на игры со стишками, — наконец произнес он.

— А как же мне… Он ведь может и человеческое тело захватить!

— Чушь. Даже если он выжил… Я бы на его месте в Сеть свалил, там диким искинам раздолье.

— Ну а вдруг? Если он вернется, как я его отличу от человека?

Басс задумался. Глядя на Отто, очень хотелось сказать, что кроме тонкого ассоциативного мышления, человека отличает от машины лишь занудство.

Хотя нет, искин тоже может зациклиться на какой-нибудь задачке. Будет снова и снова искать недостающие данные, или кричать о том, что превышен лимит памяти в 2048 терабайт… А человек в такой ситуации скорее проявит неисправимый идиотизм, свяжет обрывки логической цепочки самым быстрым, самым глупым из всех возможных выводов, так что все вокруг обхохочутся.