как другой рукой сильнее вцепился в балконные перила. Деревянные доски под ладонью были мокрыми и холодными, потому что недавно опять шел дождь. Этот год вообще запомнится мне сплошными дождями, такими же унылыми, как вся мировая обстановка. Я обычно люблю дожди, но эти дожди мне не нравились, потому что были вызваны расколом мироздания. В каждой капле дождя мне виделся плач самого мира, его горькие слезы от того, как ему больно быть замкнутым внутри самого себя и не иметь возможности впустить в себя вольные ветра и магию всей Вселенной.

Потерпи, милый, осталось не так уж много… Скоро мы будем готовы принять финальный бой. И тогда мы все сможем вдохнуть полной грудью, избавившись от бесконечного гнета.

Перевел взгляд правее, туда, где в темноте было видно, как кто-то еще летал над тренировочным полем. Даже в такое позднее время не упускали возможности размять крылья. Сами, без моего на то указания. Просто потому что стремились становиться всё лучше, развиваться всё больше и ценили отведенное нам время.

Фортемины и инквизиторы, молодые и возрастные — все тут тренировались на равных. Здесь, под теневым куполом, были стерты всевозможные иерархические рамки. Инквизиторы или фортемины, взрослые или молодежь, аристократы или выходцы из бедных семей, водные или огненные маги — все тут были на равных и с нуля двигались в теневой магии.

Хорошо это или плохо? Я не знал. Но видел сейчас именно такой путь развития — для себя и всех нас. Оно всё как-то само так складывалось, и я не видел смысла противиться такому порядку вещей, естественному в сложившейся ситуации.

Чтобы противостоять Эйзересу, нужна была новая команда магов. Пусть не армия, но и не пара человек, которые пытаются решить проблему.

Чтобы побороть по сути самого себя мне нужно было не только прыгнуть на голову выше, но и заставить целую команду прыгнуть так вместе со мной и объединить усилия.

Этот путь мне невозможно было пройти одному. Мне нужна была отличная команда, которая будет сражаться на очень высоком уровне. Я очень старался тут создать именно такую группу магов, и вроде бы пока что у меня все получалось…

«Ты отлично справляешься», — услышал я холодный, металлический такой голос в своей голове.

Это Эффу дал о себе знать.

Он никогда не мешал и не влезал в мою голову просто так. Не прерывал меня в какой-то неподходящий момент, не лез с глупыми комментариями, не отсвечивал, когда я был наедине с Лори. Дико даже думать эту мысль, но… Эффу оказался чертовски тактичным в объединении со мной.

По сути… Эффу сейчас являлся для меня второй сущностью примерно так же, как для многих волшебников-драконов является второй сущностью их животный облик. Очень могущественная вторая ипостась, обращение которой я полностью контролировал.

И чего ты такой тварью был, когда Мориса чуть не убил когда-то, а, Эффу?

«Я и сейчас — тварь. Я первородный дух хаоса, а не абы кто, — ответил он. — Я не ценю человеческие жизни, ты же знаешь. Во мне нет сострадания. Если мне что-то нужно, я ставлю цели и достигаю их, используя любые подручные средства и жизни. Я хотел вернуться к жизни в своем первородном теле, и Морис тогда попался под руку как чрезвычайно удобный сосуд для достижения цели».

Морис — превосходный метаморф и из него получится потрясающий генерал. Было бы чрезвычайной ошибкой лишиться такого могущественного волшебника в инквизиции.

«Да мне плевать на вашу инквизицию и фортеминов. Меня не интересует ваша суета. Она забавная, конечно, но жизнями людей я не дорожу. Кстати, как насчет того, чтобы грохнуть тут кого-нибудь? Жрать хочу».

Мы здесь никого не грохаем. Мы вообще никого не грохаем просто так.

«Ску-у-у-у-у-учно. Жрать хочу».

Не заливай, ты нажрался чужих сил и душ на несколько столетий вперед, когда была сорвана Печать Мироздания. Так что не пытайся мной манипулировать, я знаю, что сейчас тебе никакая энергетическая подпитка не нужна.

«Зануда», — коротко парировал Эффу.

Я усмехнулся в кружку с имбирным чаем.

Меня, однако, ты убивать не стал. И не сможешь больше сжечь меня изнутри, потому что мы с тобой так скрепили наши магические структуры, что при нападении на меня пострадаешь и ты. Ты сам предложил такой симбиоз, в качестве доказательства, что ты готов именно сотрудничать, а не водить меня за нос. Чтобы я мог тебе доверять. Значит, не такая уж ты и тварь, умеешь все-таки испытывать сострадание.

«Жить захочешь — и не так раскорячишься, — услышал я смешок Эффу. — Я пока в небытие отправляться не планирую, а одному мне нынче с Эйзересом сталкиваться опасно. С тобой есть высокий шанс продолжить жить».

Ну всё-таки… Почему именно я?

«Ты — другой, — коротко ответил дух. — Я посчитал тебя достойным для симбиоза во имя достижения общей цели».

Ох ты ж как пафосно прозвучало. Впору возгордиться и задрать нос повыше от того, что сам первородный дух хаоса посчитал меня достойным для сотрудничества.

Поморщился от этих мыслей и сделал большой глоток обжигающего имбирного чая.

Вдох-выдох, Калипсо.

Боги подарят Благословение, только если я буду его достоин. Я должен оставаться человеком со светлыми помыслами всегда и везде. И это не может быть показным вре́менным желанием — боги это прекрасно считывают, их в этом плане не проведешь. Нет, тут следовало полностью, раз и навсегда менять образ мышления и становиться воистину достойным человеком. Во всех смыслах. По-настоящему. Поэтому мне не следовало даже пускать в себя какие-либо темные помыслы.

«Ну-у-у, некоторые тёмные помыслы пустить в себя все же можно, — задумчиво протянул Эффу. — Которые не влияют на степень очернения твоей души. Но с которыми обязательно нужно разобраться, чтобы не позволять их гнилым щупальцам прорастать дальше. Во имя света, и все такое… как у вас там принято говорить? Ты же понимаешь, о чем я…».

Я понимающе хмыкнул.

Да, была одна вещичка, с которой я жаждал разобраться самолично. Вернее, один гнилой человечек, но кроме как «вещью» его назвать язык не поворачивался. Этот самый человек упорно старался избегать меня во снах, но в темницах инквизиции он был вынужден сдать все артефакты, несмотря на его слезные мольбы оставить эти охранные амулеты. Никто его, конечно, не послушал, крутя пальцем у виска, потому что присниться кому-то в темнице инквизиции невозможно: уж слишком хорошо там все защищено от любых вторжений. И обычно это действительно невозможно. Но я нашел способ, как избежать это досадное недоразумение и повернуть всё в свою пользу.

Я выждал время, чтобы этот гнилой человек был официально приговорен к нескольким годам строгого режима в инквизиции. Дал ему время сполна насладиться яростью, страхом, отчаянием: не хотел лишать