— У меня примерно то же, — развела руками Алиса. — Что родители, что друзья утверждают, что парни знакомы не были, Василису никто не узнал, никогда не видел. Парни самые обычные: кто‑то чуть хулиганистее, кто‑то отличник‑зубрилка. Только последний, Никита Морозов, показался мне наиболее интересным. Он явно увлекался оккультизмом, в его комнате много книг этой направленности.

— Каких именно? — насторожился Леон.

— Простых. Тех, что ты разрешаешь из дома выносить.

Леон усмехнулся.

— Все просмотрела?

— Ну, из того, что в открытом доступе было.

— Значит, не зря именно Никита убил остальных мальчишек и себя самого: он был самым психологически сильным, подготовленным, — заключил Влад.

— И именно из‑за него нас привлекли к расследованию, — сказал Леон. — Влад, расскажи остальным.

София и Алиса удивленно посмотрели на Влада.

— Леон с самого начала знал, что Никита Морозов — сын следователя, — начал он. — А я уже выяснил детали. Следователь наш, Николай Сергеевич Цаплин, человек довольно гаденький. На бывшей работе его терпеть не могут, иначе как слизняком не называют. Говорят, ему коллегу подставить — раз плюнуть. Друзей не имеет, обещаний не сдерживает, поэтому нет ничего удивительного в том, что девушку, забеременевшую от него восемнадцать лет назад, он сразу же бросил, заявив, что никаких алиментов она от него не дождется. Девушка родила, но вскоре умерла.

— Никиту воспитывали ее сестра с мужем, — вставила Алиса. — Они не знают, кто его отец.

— Вот, — кивнул Влад. — Я о чем и говорю. Это мне его коллеги рассказывали, он особо и не скрывал своей подлой натуры. Цаплин сыном не интересовался много лет, но недавно разыскал его. У Никиты была подруга по переписке. Познакомились в какой‑то онлайн игре. Лично не встречались, она во Владивостоке живет, зато переписывались много и откровенно. Он только ей об отце и рассказал. Дескать, у того обнаружили онкологию, вроде лечат и даже прогнозы благоприятные, но болезнь заставила его переосмыслить жизнь, и он решил найти сына. Произошло это где‑то летом. Приемным родителям Никита ничего не сказал. Цаплин встречался с ним в городе, Никита там на курсы какие‑то ездил. Иногда денег подкидывал, иногда просто вместе то в кино ходили, то в тир пострелять.

— Да уж, смертельные диагнозы и отъявленных мудаков меняют, — прокомментировала София.

— Особенно когда дети уже выросли, подгузники менять не надо, по ночам вставать не надо, можно и отцом побыть, — проворчала Алиса.

— Зато теперь понятно, почему Цаплин так хочет раскрыть это дело и найти того, кто мог заставить его сына совершить эти страшные преступления, — добавил Влад. — Не верит, что родной сын самостоятельно мог быть на такое способен.

— Его приемные родители тоже не верят, — согласилась Алиса. — Но друзья говорят, что в последнее время он отдалился от них. Я думала, это из‑за снов, но, вполне возможно, он просто стал уделять время отцу вместо них.

— Из‑за каких снов? — насторожился Леон.

— Мать Никиты упомянула, что несколько месяцев назад сын просыпался по ночам от кошмаров. Говорил, что ему снился черный человек.

Леон вдруг вскочил с места, прошелся по кабинету. Ничего никому не объясняя, заявил:

— Перерыв. Встретимся еще раз после ужина.

И вышел за дверь. Алиса удивленно повернулась к Софии и Владу. Последний просто пожал плечами, а София сказала:

— Возможно, ему в голову пришла какая‑то мысль, и он хочет ее сначала проверить, прежде чем говорить нам. Не будем тратить время, Алиса, нам нужно подобрать для тебя наряд.

— Опять? — не удержалась Алиса.

— Конечно, — невозмутимо ответила София. — На день рождения Леона соберется публика, ничуть не уступающая той, что была на вечеринке мэра. Ты же не собираешься выйти к таким людям в джинсах и футболке с черепом?

— Можно я вообще не буду к ним выходить? — простонала Алиса, вспоминая, чем закончился ее предыдущий выход в свет.

— Нельзя, — припечатала София.

Влад тут же поднялся, едва сдерживая смешок.

— Девочки, я вас, пожалуй, оставлю наедине с этим занимательным занятием.

Правда, все оказалось не так плохо, как в первый раз. Алисе пришлось выбрать не настоящее платье, а лишь понравившуюся модель в каталоге. Точнее, несколько моделей, потому что опытная швея затем сама посмотрит, что из выбранного больше подойдет Алисе по фигуре.

— Она приедет завтра, — пояснила София. — За оставшиеся дни успеет сшить платье и тебе, и Аллочке. Той тоже сложно подобрать, худая, как щепка.

Алиса проглотила вопрос, можно ли было так сделать в первый раз. Подозревала, что ответ ей не понравится. Интересно, что поменялось в отношении Софии к ней? Почему она вдруг сменила гнев на милость? Из‑за того, что Алиса помогла Леону? Или дело в звонке Рафа, который Алиса однажды заметила? Ведь именно тогда София впервые разговаривала с ней нормально. Нет, Алиса знала, что многие неустроенные в личной жизни женщины превращаются в тех еще стервозин, но отказывалась причислять Софию к ним. София казалась слишком трезвомыслящей для подобной зависимости от гормонов.

И все же Алиса не удержалась:

— Ты встречаешься с братом Леона?

София, в этот момент как раз поднимавшаяся с дивана вместе с журналом, где Алиса отметила понравившиеся ей модели, так и замерла в этой позе. Алиса думала, что она сейчас ответит что‑то грубое, но та медленно выпрямилась и спросила довольно спокойно:

— Почему тебя это интересует?

Алиса пожала плечами.

— Просто так. Леон как‑то дал понять, что его брат может добиться любую девушку, а потом я видела, как он писал тебе.

— Подглядывала в мой телефон?

— Нет, просто имя увидела. И ты после этого стала удивительно миролюбивой.

София хмыкнула, а потом удивила Алису еще сильнее.

— Не уверена, что смогу дать ему второй шанс. Хотя он всячески этого добивается.

Ты что, правда откровенничаешь со мной? Со мной?!

— Второй шанс?

— Леон правильно сказал: Раф может добиться любую девушку. Проблема в том, что он жаждет их добиваться раз в несколько месяцев. Как ты понимаешь, я долго такое терпеть не стала.

— Что изменилось сейчас?

— Не знаю. Не знаю, изменилось ли вообще что‑то. Он утверждает, что да. А я боюсь поверить.

— Так пошли его подальше.

София промолчала. Сначала сложила аккуратной стопкой журналы на столе, поправила и без того ровно висящие в шкафу платья, а затем вдруг спросила:

— Ты когда‑нибудь любила?

Алиса качнула головой.

— Вряд ли.

— А я любила. И люблю до сих пор, несмотря ни на что. Помню, как мне было хорошо с ним. Он классный. Умный, начитанный, веселый, сексуальный. С ним интересно как в постели и ресторане, так и в библиотеке и музее. И сейчас, когда