— Он забит. Его никто не трогал с тех пор, как маляры покрасили потолок.

Д'Амарио кивнул. На лестнице появился еще один полицейский.

— На пруду готовы начать.

— Я поеду с вами, — сказала Руби, прежде чем кто-нибудь не попросил бы ее остаться. Джанет была ее верным другом, и Руби старалась отвечать ей тем же.

Спустя несколько часов Руби пожалела о своем скоропалительном решении.

Полицейские привезли генератор, чтобы освещать воду и участок берега. Из-за яркого света казалось, что снег идет еще сильнее и быстрее. Похолодало, но пруд еще не успел замерзнуть. Может быть, потому, что водолазы то опускались, то поднимались на поверхность. На них были надеты водонепроницаемые костюмы, а за плечами висели баллоны с кислородом. Они были неуклюжими, как космонавты. Водолазы достали со дна лыжный ботинок, лыжную палку и пару лыж, потом пару гирь, очень похожих на гири Брэндона. Наконец, они подняли какое-то тело, на котором был надет лыжный костюм, а волосы были похожи на водоросли, Руби отвернулась и зарыдала. Брэндон встал между нею и прудом.

К ним подошли сержант Д'Амарио и еще один полицейский.

— Отвезите детей домой, — попросил Д'Амарио.

Руби попыталась взять себя в руки.

— А Зиппи?

Д'Амарио отрицательно покачал головой.

— Он тоже должен быть там.

— Они не смогли найти его. Мы продолжим поиски утром.

Огни погасли.

Одна патрульная машина стояла около дома, вторая — на дороге. Двое полицейских дежурили за домом, один — на кухне, один — в прихожей. Они поднялись в комнату Брэндона и осмотрели гири. Он не смог вспомнить, какие у него были гири и сколько. Парочка из них действительно выглядела совсем новыми, но Брэндон не мог сказать наверняка.

Полицейский, дежуривший в прихожей, крикнул:

— Звонят из Англии!

— Можно ли включить громкую связь? — крикнул Д'Амарио.

— Да.

Они спустились вниз. Руби уселась на ступеньки. Полицейский включил громкую связь. Д'Амарио взял трубку.

— Сержант Д'Амарио?

Английский акцент. Выговор, на котором говорят представители высшего общества, благодаря ему язык звучит так превосходно.

— Это профессор Симкинс.

— Здравствуйте, — сказал Д'Амарио. — Не знаю, как к вам обратиться: мистер, сэр или…

— Меня зовут Рон.

Д'Амарио кивнул, но не назвал его Роном. Он вообще никак к нему не обращался.

— У меня есть письмо, написанное вами некому Джулиану Сойеру. Оно датировано девятнадцатым ноября тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года или тем же числом, но уже девяносто восьмого. Вы не могли бы вам помочь с этим разобраться?

— Безусловно. Какого дела оно касается?

— Расследование убийства.

— Вы не прочитаете мне его?

Д'Амарио зачитал письмо.

— Восемьдесят восьмым.

— Вы в этом уверены?

— Абсолютно. В тысяча девятьсот девяносто восьмом Джулиан Сойер был уже мертв.

Д'Амарио взглянул на руби:

— У нас здесь проживает Джулиан Сойер, и мы нашли это письмо у него.

— Я говорю о Джулиане-старшем.

— А есть еще и младший?

— Совершенно верно. Сын одного известного человека, но теперь подобные случаи происходят все чаще и чаще и быстро забываются.

— Какие случаи?

— Необъяснимого насилия. В данном случае Сойер-младший поджег родовое имение в Сассексе. Его родители погибли в огне. Я думал, он все еще в тюрьме, но, видимо, уже нет. Насколько я помню, немалую роль сыграли смягчающие обстоятельства.

— Какого рода?

— Показания психиатрической экспертизы. Возможно, оправданная обида. Он вырос в тепличных условиях, но никогда не был доволен своими родителями. Анализ всех этих факторов, плюс — он был слишком молод.

— Сколько ему было тогда?

— Около двадцати, — ответил Симкинс.

— Вы когда-нибудь с ним встречались? — спросил Д'Амарио.

— Да. Он учился у нас несколько месяцев. Я думаю, именно поэтому его отец и делал у нас доклад, чтобы он мог к нам поступить. Отец говорил, что он особенный.

— Несколько месяцев?

— Его отчислили.

— За что?

— Жестокое обращение с подопытными животными, если я не ошибаюсь. Вы говорите, он задержан?

— Мы разыскиваем его.

— Удачи.

Сержант Д'Амарио сидел с детьми на кухне.

— Куда бы вы хотели пойти ночевать?

— Никуда, — ответил Брэндон.

— А что, если мама с папой придут? — воскликнула Руби.

— Тогда кого с вами оставить?

Д'Амарио достал список из кармана:

— Вам звонило много народу. Ваши дядя и тетя, дама по имени…

— А это нужно, чтобы кто-то с нами был? — спросил Брэндон.

Руби поняла — она не хочет, чтобы в доме были чужие люди, больше не хочет никаких странностей.

— А вас разве здесь не будет?

— Конечно, мы будем дежурить. Патрульная машина перед домом и люди за домом, плюс еще кто-нибудь будет следить за телефоном.

— Я думаю, этого вполне достаточно, — сказал Брэндон.

Руби кивнула.

— Хорошо, пусть будет так сегодня.

— А вы думаете, это может затянуться? Вы же говорили, что машины очень быстро находятся.

— Где они могут быть?

— Мы сейчас пытаемся это выяснить, — ответил сержант Д'Амарио.

— Вы справитесь, — сказала Руби.

Брэндон разделил последний сандвич из «Сабвэя» пополам.

— Будешь? — спросил он и дал его Руби.

Они сидели на кухне. Руби была в пижаме. Ее волосы были еще мокрыми после душа. Брэндон — в футболке. Ее грязная одежда — голубая курточка с желтой тесьмой, шапочка со звездами — лежала в куче грязного белья в ванной, а когда она мылась, с нее текла грязная вода. Но она проходила так весь день, не замечая этого, и никто ей об этом не сказал. Ни Брэндон, ни сержант Д'Амарио, ни кто-нибудь из полицейских. Более того, никто даже и не заметил. Она сочла это дурным знаком и отложила сандвич в сторону.

— Не будешь? — спросил Брэндон и принялся за ее половинку.

Как он может есть, когда вокруг такое?

— Тебе не страшно?