Арфист изучающе уставился на Джексома и изрек:

— Надеюсь, в Форт-Вейре тебя достаточно натаскали, чтобы ты сумел с воздуха различить на земле искусственные сооружения? На всякий случай напомню: хоть вам и предстоит работать вместе, все же, Джексом, учти, что Пьемур гораздо опытнее. Если случится нечто непредвиденное, обращайся к нему. И не забывай каждый вечер посылать мне отчеты. А теперь ступайте оба! Готовьте снаряжение, продовольствие и… своих спутниц!

На то, чтобы объяснить задачу девушкам и собрать вещи, ушло не так уж много времени, однако в тот день разведчикам не удалось отправиться в путь.

Вместе с Н'тоном на Лиот'е прибыл мастер Олдайв. Его бурно приветствовал Робинтон, более спокойно — Брекка с Шаррой и с некоторой опаской — Джексом. Робинтон сразу потащил мастера-целителя осматривать холд; его собственный бренный остов — как он выразился — может и подождать.

— Все равно мастера Олдайва не проведешь, — шепнула Джексому на ухо Шарра, пока лекарь выражал приличествующий случаю восторг. — Это еще никому не удавалось!

— Вот счастье-то, — откликнулся Джексом, — ведь иначе арфист отправился бы с нами.

— Ну что ты! Через Промежуток — как можно?

— Не, он поехал бы верхом на Дуралее!

Шарра рассмеялась, но ее веселье сменилось тревогой, когда они увидели, что мастер Олдайв решительно увел Робинтона в спальню и прикрыл за собой дверь.

— Нет, — покачивая головой, печально проговорила Шарра, — бедному Робинтону так и не удалось провести мастера-целителя!

Джексом искренне радовался, что сам он отделался очень легко, и заговаривать мастеру Олдайву зубы не пришлось. Осмотр был кратким: задав несколько вопросов, мастер Олдайв заглянул ему в глаза, выстукал грудь, послушал сердце — и довольная улыбка, озарившая подвижное лицо целителя, лучше всяких слов показала Джексому, что приговор вполне благоприятный.

Когда Робинтон вышел из своей комнаты, он был как-то странно тих и задумчив, да и походка его утратила былую резвость. Менолли налила ему бокал вина, который он принял с печальной улыбкой и глубоким вздохом.

— Скажи, мастер Олдайв, ведь наш арфист тоже скоро поправится? — не удержавшись, спросил Джексом.

— Ну, конечно, поправится, — отвечал мастер Олдайв. — Ему уже гораздо лучше. Но, — лекарь поднял длинный палец, — он должен научиться контролировать свой пыл, беречь силы и соизмерять нагрузку со своими возможностями, иначе случится новый приступ. А вы, молодые, должны ему помогать, но так, чтобы у него не создавалось впечатления, будто он останется таким до конца дней своих.

— Мы все сделаем. Мы уже начали!

— Вот и отлично. Продолжайте в том же духе, и тогда он скоро будет совершенно здоров. Если, конечно, усвоит урок, который преподнесла ему болезнь, — склонив голову к плечу, мастер Олдайв поглядел в окно. — Прекрасная идея — перевезти его в этот чудный уголок, — он одарил Джексома лукавой улыбкой. — Днем нашего арфиста от жары одолевает сонливость, и ему приходится спать. Прелестные виды радуют глаз, а аромат цветов ласкает обоняние. Я просто завидую тебе, лорд Джексом, что ты проводишь время в таком местечке!

Видимо, мастер-арфист тоже не остался равнодушен к очарованию Прибрежного холда — бодрое настроение вернулось к нему еще до приезда мастера Фандарела и мастера Вансора. Восторг его удвоился, когда Фандарел и Вансор гордо продемонстрировали новый дальновидящий прибор, над которым звездных дел мастер колдовал вот уже пол-Оборота. Инструмент представлял собой трубку длиной с Фандарелову руку и такую толстую, что кузнец едва мог обхватить ее обеими ладонями. Она была тщательно упрятана в кожаный чехол, а глазок почему-то находился не на конце, как ожидал Джексом, а сбоку.

Мастер Робинтон тоже заметил эту странность, но Вансор забормотал что-то об отражении и преломлении, окулярах и объективах и пояснил, что такое расположение глазка лучше подходит для наблюдений за удаленными объектами.

— Конечно, это не относится к делу, но мы все равно очень рады испытать новый прибор в Прибрежном холде, — пропыхтел Вансор, утирая лоб; он так увлекся демонстрацией своего детища, что забыл снять толстую летную куртку и сапоги.

Мастер Робинтон перемигнулся с Менолли и Шаррой, и девушки избавили звездных дел мастера от лишней одежды. Вансор, кажется, даже не заметил этого и продолжал говорить о своем путешествии на Южный и о том, что он слышал о непонятном поведении трех звезд, именуемых Рассветными Сестрами. До самых последних пор он относил все аномалии на счет неопытности наблюдателей. Но теперь, когда сам мастер Робинтон заметил что-то странное, Вансор счел просто необходимым привезти свой драгоценный инструмент на Южный и самолично выяснить, в чем тут загвоздка. Звезды не могут висеть в небе неподвижно. Все его уравнения, не говоря уже о результатах, которые он получил от таких опытных наблюдателей, как Н'тон и лорд Ларад, подтверждают эту аксиому. К тому же в Записях, унаследованных от далеких предков, хоть они порой и находятся в ужасающем состоянии, тоже упоминается, что звезды неизменно следуют по своим орбитам. Движение звезд подчиняется определенным законам. Если же поведение Рассветных Сестер противоречит незыблемым законам природы, этому должны быть объяснения. И он надеется их найти не позднее, чем сегодня вечером.

После долгих дискуссий была выбрана площадка для наблюдений — небольшое возвышение на каменистом восточном мысе бухты, пониже того места, где находились жаровни. Мастер Фандарел позвал Джексома с Пьемуром, чтобы они помогли ему соорудить подставку, на которой предстояло укрепить на шарнирах новый дальновидящий прибор. Конечно же, Вансор неотступно наблюдал за каждым их шагом и в конце концов до того надоел кузнецу, что тот отвел его к самому краю мыса и там усадил, чтобы звездных дел мастер мог все беспрепятственно видеть и в то же время не путался под ногами. К тому времени, когда подставка была готова, мастер Вансор мирно похрапывал, уронив голову на руки.

Приложив палец к губам, чтобы кто-нибудь паче чаяния не разбудил Вансора, Фандарел увел молодых людей на берег, где они искупались, а потом вместе с остальными расположились отдыхать. Опасаясь пропустить хоть единый миг явления Рассветных Сестер, ужинать решили прямо на месте наблюдения. Мастер Идаролан принес с корабля свой прибор, и кузнец быстро соорудил второй треножник.

Обычно всем казалось, что на Южном темнеет слишком быстро. Теперь же время тянулось невыносимо медленно. Даже драконы, которые весь день играли в воде, теперь неподвижно растянулись на берегу; файры, свернувшись клубком, дремали вокруг Рут'а или, присмирев, сидели у него на спине.

Наконец солнце зашло, окрасив горизонт яркими закатными цветами. Как только на востоке стало темнеть, Вансор приложил глаз к своему инструменту и тут же, изумленно вскрикнув, чуть не свалился со скамейки.

— Не может быть! С точки зрения логики это просто необъяснимо… — он выпрямился и снова заглянул в глазок, стараясь настроить прибор поточнее.

Мастер Идаролан приник к своему инструменту.