— Жаль, — сказала Сервилия, — что наш сын не может получить статус патриция.

— Мое имя достаточно древнее и уважаемое даже для нашего сына, — жестко возразил Брут. — Мы, Юнии Бруты, происходим от основателя Республики.

— Я всегда находила это странным, — холодно сказала Сервилия. — Если это действительно так, то почему сегодняшние Юнии Бруты не патриции? Ибо основатель Республики определенно был патрицием. Ты всегда говоришь о выгодах принадлежности к плебейской семье, но плебейская фамилия Юний Брут наверняка ведет происхождение от раба или крестьянина, принадлежавшего семье патриция.

Эта речь, которую Брут вынужден был проглотить, послужила еще одним доказательством тому, что Сервилия больше не была молчаливой и податливой женой. Ее страх перед разводом уменьшился, а властность соответственно возросла. Двухлетний ребенок в детской был для нее всем. А отец ребенка — никем. Только ради сына она хотела сохранить брак. Но это не значило, что она будет пресмыкаться перед Брутом, как делала прежде, чем предательство старика поставило все под угрозу.

— Твоя младшая сестра поступит идеально, — сказал Брут с легким оттенком злобы. — Патрицианка выйдет замуж за патриция! Она и Друз Нерон не могут совершить ошибки.

— Друз Нерон — плебей, — надменно сказала Сервилия. — Он, может, и один из Клавдиев, но мой дядя Друз усыновил его. Он — из Ливиев, сословия не выше твоего.

— Все равно он многого добьется, попомни мои слова.

— Друзу Нерону двадцать лет, а он дурак дураком. Наш сын в два года умнее его! — едко заметила Сервилия.

Брут тайком посмотрел на нее. Он понимал, что привязанность его жены к маленькому Бруту феноменальна. И это еще мягко сказано. Львица!

— Во всяком случае, — миролюбиво проговорил Брут, — послезавтра Сулла скажет нам, что он собирается делать.

— Есть у тебя какие-нибудь соображения на сей счет?

— Послезавтра появятся.

Послезавтра Сулла принялся за выборы и выборные должности с таким выражением лица, которое пресекло все возражения.

— Я устал от непродуманной предвыборной возни, — заявил он, — и узаконю надлежащую процедуру. В будущем все выборы будут проводиться в квинктилии, за пять-шесть месяцев до вступления в должность избранного человека. В этот период курульные магистраты приобретут новое значение в Палате. Вновь выбранным консулам будут давать слово сразу же после выступления действующих консулов. Вновь выбранным преторам — сразу же после выступления действующих преторов. Отныне принцепсам Сената, экс-цензорам и консулам не будут давать слова, пока не выступит последний вновь избранный претор. Палата тратит время впустую, слушая людей, которые уже не занимают должностей, но выступают прежде тех, кто занимает их или скоро займет.

Все повернулись к Флакку, принцепсу Сената, резко униженному этим эдиктом. Но тот спокойно сидел, помаргивая. Сулла продолжал:

— Сначала будут проводиться курульные выборы в Центуриатное собрание за день до ид квинктилия. Выборы квесторов, курульных эдилов, военных трибунов и других второстепенных должностей в Трибутное собрание — за десять дней до календ секстилия. И наконец плебейские выборы в Плебейское собрание будут проводиться между вторым и шестым днями до календ секстилия.

— Неплохо, — сказал Гортензий Катулу. — Мы все будем знать свою судьбу задолго до конца года.

— И радоваться своему видному положению, — добавил довольный Катул.

— Теперь о самих должностях, — продолжал Сулла. — Когда я закончу вносить имена новых сенаторов в это достойное учреждение, я намерен закрыть дверь. После этого единственный вход в Сенат будет через должность квестора, на которую человек может претендовать, достигнув тридцати лет, не раньше. Каждый год будут выбирать двадцать квесторов — достаточное количество, чтобы компенсировать уход сенаторов в мир иной и поддерживать полный состав Сената. Есть два небольших исключения, которые не повлияют на общее количество: человек, избранный плебейским трибуном, если он еще не является сенатором, будет в силу своей должности присутствовать на заседаниях Палаты. А человек, награжденный corona graminea или corona civica, зачисляется сенатором автоматически.

Сулла пошевелился в кресле, посмотрел на свое молчаливое стадо.

— Я прослежу, чтобы каждый год выбирали восемь преторов. Плебей не сможет быть выбран претором до тридцати девяти лет, но патриций имеет право избираться на два года раньше, как я уже говорил. Будет сохраняться двухгодичный интервал между правом на преторство и правом на консульство. Никто не имеет права выставлять свою кандидатуру на консульскую должность, пока он не побывает претором. И я восстановлю lex Genucia в самой жесткой форме, сделав невозможным для кого-либо — безразлично, патриция или плебея! — баллотироваться на пост консула вторично, пока не пройдет полных десять лет. Я не потерплю больше гаев мариев!

«И это замечательно!» — подумали все.

* * *

Но когда Сулла ввел закон, упраздняющий власть плебейских трибунов, одобрение уже не было таким единодушным. За столетия существования Республики плебейские трибуны постепенно все более и более прибирали к рукам законотворческие функции и превратили Плебейское собрание в самое влиятельное из законодательных учреждений. Зачастую главной целью плебейских трибунов было оспорить полномочия Сената — большей частью неписаные — и урезать власть консулов.

— С этим теперь покончено, — удовлетворенно объявил Сулла. — В будущем плебейские трибуны сохранят за собой только право осуществлять ius auxilii ferendi.

Присутствующие зашевелились. Палата пришла в движение, послышался ропот, затем все замолчали и помрачнели.

— Сенат будет верховным органом! — загремел Сулла. — Для этого я должен обессилить плебейский трибунат — и я сделаю это! В соответствии с моими новыми законами ни один человек, побывавший плебейским трибуном, не может после этого служить в магистратуре. Не сможет он стать и эдилом, или претором, или консулом, или цензором! Не сможет стать и плебейским трибуном второй раз, пока не пройдут десять лет. Плебейский трибун имеет право осуществлять ius auxilii ferendi только в его первоначальном смысле — защищать отдельного плебея в суде. Ни один плебейский трибун не имеет права считать, будто закон угрожает всем плебеям, или отзывать должным образом созванный суд.

Странно, но взгляд Суллы многозначительно остановился на двух сенаторах, которые никак не могли занимать должность плебейских трибунов, поскольку были патрициями, — Катилине и Лепиде.

— Право плебейского трибуна на вето, — продолжал диктатор, — будет строго ограничено. Он не сможет наложить вето на сенаторские декреты, на законы, одобренные сенаторами, на право Сената назначать правителей провинций или военачальников, на право Сената вести дела с другими странами. Плебейскому трибуну запрещается публиковать закон в Плебейском собрании, пока он не будет сначала утвержден Сенатом с вынесением постановления, senatus consultum. Плебейский трибун лишается власти созывать собрание Сената.