31 декабря двор выехал из Уоллингфорда в Виндзор.

* * *

В начале января капитулировал наконец замок Каэрфилли — последний оплот власти Деспенсеров. В замке была обнаружена еще одна порция сокровищ Деспенсера, и 3 января Изабелла поручила Томасу из Лондона, одному из своих клерков, получить их от ее имени.

Теперь двор направился в сторону Лондона, по пути останавливаясь в аббатствах Чертей и Мертон. 2 января 1327 года в преддверии прибытия королевского кортежа было обнародовано воззвание, предупреждающее лондонцев, чтобы те соблюдали мир; а на случай, если они не намерены послушаться, всем спутникам королевы было приказано носить оружие, находясь в городе.

Изабелла и принц Эдуард вступили в Вестминстер два дня спустя. «И когда они явились, огромные толпы вышли встречать их, и приняли королеву и ее сына с великим почтением. И горожане поднесли королеве прекрасные подарки», приветствуя ее как свою избавительницу. На протяжении следующих нескольких дней пошли «развлечения и пиры», а Изабелла между тем выяснила, что Эдуард оставил в казне 60 000 фунтов.

* * *

Сессия Парламента должна была состояться в Вестминстер-Холле 7 января 1327 года. Но королеву и ее советников не оставляли мучительные сомнения, будет ли законным собрание в отсутствие короля — а они очень заботились о соблюдении законности всюду, где это удавалось. По совету Истри, к королю в Кенилворт была направлена депутация, возглавленная Стратфордом и Бергершем, чтобы пригласить его на сессию, но он отказался. Автор из Лэйнеркоста утверждает, что Стратфорд и Бергерш попросили его предстать перед Парламентом, чтобы отречься добровольно, но Эдуард «решительно отказался от этого; напротив, он осыпал их проклятиями и презрительно заявил, что не желает являться среди своих врагов, а вернее, изменников».

Некоторые историки высказывали сомнения в том, что эти епископы действительно приглашали короля в Парламент, на том основании, что королева не могла хотеть его появления, поскольку он мог возбудить сочувствие к себе или публично отказаться от сотрудничества. Но это маловероятно, так как имеются надежные свидетельства, что Изабелла и ее советники, явно не удовлетворенные итогом миссии епископов, отправили вторую депутацию, также возглавленную двумя епископами (их имена не указаны), с повторной просьбой к королю посетить Парламент. Они явно старались обеспечить содействие короля, поскольку для них было очень важно показать, что все их действия совершаются с согласия и одобрения Эдуарда.

Парламент собрался 7 января — без короля. Один источник, в целом надежный, утверждает, что собрание сразу же приступило к вопросу низложения короля — но, согласно ряду других авторов, это дело было отложено в ожидании возвращения второй депутации из Кенилворта 12 января. Тем временем Парламент разбирал рутинные дела, в том числе всякие прошения. 8 января от имени Эдуарда II, Изабелле было даровано все движимое имущество Деспенсера, столовое серебро и драгоценности, и еще 20 000 фунтов, огромная по тем временам сумма, для погашения долгов на континенте. Два дня спустя ей возвратили земли, отобранные в 1324 году. Несколько позже, 22 января, ей достались также все невыплаченные прибыли по принадлежащему ей герцогству Корнуолл.

Вечером 12 января посланцы вернулись из Кенилворта и сообщили королеве, как ответил король па их просьбу. Изабелла вынуждена была признать необходимость действовать без него. Как бы широко ни были представлены политические силы нации в Парламенте, законность сессии, проведенной в отсутствие короля и без его санкции, действительно была сомнительной — однако Изабелла прекрасно знала, каковы настроения в обществе и тщательно следила за тем, чтобы желания народа учитывались при принятии всех решений, и в разработке процедуры низложения участвовали не только три сословия королевства, но также представители всех национальных институтов.

Это обеспечивало дополнительное преимущество — разделение ответственности за то, что должно было произойти. Ведь то, что задумали королева и ее соратники, было революционным шагом, поскольку до тех пор со времен Завоевания ни один английский сюзерен не бывал низложен; хотя, конечно, это не шло ни в какое сравнение с уничтожением монархии как таковой или свержением целой династии. К тому же монархия не потеряла бы при этом никаких прав или привилегий. Так или иначе, низложению Эдуарда II предстояло превратиться в исторический прецедент с далеко идущими последствиями для нескольких государей в будущем.

Тем вечером Изабелла созвала вельмож, чтобы обсудить отказ короля и решить, как быть с ним дальше. Лорды единодушно согласились, что его следует низложить, после чего был выработан план действий. Похоже, что на этом собрании Мортимер сыграл основную роль.

Депутация возвратилась накануне вечером — то есть о том, что Эдуард отказался явиться в Парламент и проклял всех участников как предателей, видимо, было объявлено утром 13 января. Затем события стали развиваться стремительно. Мортимер еще до того отправил лорда Уэйка обеспечить поддержку лондонцев, и почти наверняка именно благодаря влиянию Мортимера его друг, лорд-мэр Бетюн, узнав об отказе короля явиться в Парламент, немедленно разослал почтительные письма представителям трех сословий, прося их явиться в Ратушу, чтобы от имени города дать клятву не только поддержать дело королевы и ее сына, но также низложить Эдуарда II за многократное нарушение коронационной присяги и бесчестие короны, и короновать принца вместо него.

Позднее в тот же день, 13 января, Мортимер возглавил торжественную процессию лордов, епископов и простых горожан, направившуюся к Ратуше, где под орлиным взглядом Кента все они принесли клятву — несколько модифицированную версию той, которую предложил лорд-мэр, а именно: поддерживать дело королевы до смерти, избавить государство от фаворитов короля, соблюдать Ордонансы и хранить свободы города. Прочие пункты, упомянутые Бетюном, были оставлены для Парламента.

Архиепископ Рейнольде, понимая, что народ воспринимает его как ренегата, и помня о судьбе Стэплдона, воспользовался своим визитом в Ратушу, чтобы бесплатно раздать жителям Лондона пятьдесят бочонков вина. Это, впрочем, не избавило его от нападения после того, как он покинул Ратушу. К счастью, при этом пострадала скорее его гордость, чем здоровье.

Когда Парламент снова собрался в Вестминстер-Холле, королева — молчаливая фигура в черном — присутствовала при том, как Мортимер излагал причины, по которым необходимо свергнуть короля. Он заявил, что говорит исключительно от имени лордов, поскольку знал их настроения, но не позволил себе говорить за представителей общин. Он напомнил присутствующим, что низложение короля возможно лишь при условии «согласия всего народа». Тогда со своего места поднялся Уэйк, вскинул руку и заявил, что лично он никогда не признает Эдуарда II своим королем. Ему ответил всеобщий ропот одобрения..

Благодаря усилиям Уэйка снаружи теперь очень кстати собирались толпы, и его слова послужили сигналом епископу Стратфорду пригласить их войти. Им объяснили, что лорды решили сделать принца Эдуарда королем, но для этого требуется их одобрение. Вскоре Вестминстер-Холл был набит до отказа взволнованными лондонцами, протиснувшимися внутрь и жаждущими сказать свое слово о низложении короля. Среди горожан были многие из зачинщиков октябрьских беспорядков, и их присутствие, несомненно, устрашало.