Губы Оттфрида расплылись в улыбке.

– О, моя мать не ошибается! – заявил он. – Только не в таких вещах. Так вот почему ты болела!

В его голосе слышалось облегчение. Наверное, Оттфрида мучила совесть, по крайней мере из-за того, что касалось полученной Идой травмы.

– Значит, это малыш сломал ей запястье? – спросила Кэт. – Интересный взгляд на вещи.

– А ты помалкивай! – рявкнул Оттфрид. – Ты принесла раздор в мою семью. Моя мать тоже считает, что ты должна уйти. Ты – искушение.

Значит, госпожа Брандманн тоже заметила похотливые взгляды, которые Оттфрид часто бросал на Кэт.

– И ты плохо влияешь на Иду! – продолжал обвинять ее он. – Наверное, она была бы на ногах гораздо раньше, если бы ты не нашептывала ей разное. У других женщин тоже бывают дети, и они выполняют свои обязанности. Но все хорошо, Ида. – Его голос снова зазвучал мягче, когда он обернулся к жене. – Все будет в порядке – теперь, когда мы станем настоящей семьей. Я снова поселюсь здесь, ведь это безобразие – то, что я живу рядом со станцией, люди уже болтать начали. Если я должен сделать для тебя что-то еще, я сделаю это.

Ида потерла виски.

– Оттфрид, я… я еще не могу с тобой… – Она схватилась за живот в попытке защитить растущую там крохотную жизнь. И вместе с тем саму себя от того, что он понимал под словом «любовь».

Оттфрид усмехнулся:

– Да, я понял. Я лезть не буду. Не хочу навредить малышу. Наш сын, Ида! Первый Брандманн, который появится на свет в Санкт-Паулидорфе! Ради этого я готов на все!

– А может быть, это будет девочка, – прошептала Ида, словно уже сейчас извиняясь за дочь.

Оттфрид отмахнулся:

– Чушь! Это будет наш наследник! Серьезно, Ида, я… Ну, я исправлюсь. Слово чести. Отец меня ругал за посиделки. И я понимаю, что должен был… – он судорожно сглотнул, – устоять перед искусством соблазнения этой Лилит.

Мужчина попытался улыбнуться, извиняясь, но в его голосе и во взгляде, который он бросил при этом на Кэт, было мало раскаяния, зато плескалось целое море злобы и похоти. Кэт пришлось призвать на помощь всю свою силу и рассудок, чтобы не обнажить нож.

– Тогда я пойду пока в хлев, – хриплым голосом произнесла она. – Позови, если буду нужна, Ида.

Она едва сумела заставить себя повернуться спиной к Оттфриду, когда выходила. Он не должен был вообразить, будто она боится его. Однако девушка держала нож в руке, готовая тут же ударить, если услышит шаги за спиной. В дверях она оглянулась:

– Я говорю совершенно серьезно, Ида. Оттфрид, если я услышу, что ты ее мучаешь… то я… я…

Она подбросила нож в руке, лицо ее исказила ненависть. И действительно, в глазах у Оттфрида мелькнул страх. Он зашел тогда слишком далеко, и он это знал.

В ту ночь Кэт почти не спала. Напряженная, она лежала на соломенном тюфяке, вслушиваясь в темноту, но из спальни Иды и Оттфрида не доносилось ни звука, молчал даже Охотник. Судя по всему, Оттфрид действительно оставил свою беременную жену в покое. Зато раздавались другие звуки, которые пугали Кэт почти так же сильно, как безумства Оттфрида. По крыше хлева упрямо барабанил дождь, и, кроме того, река с каждым часом шумела и бурлила все громче. Именно так все и начиналось во время последнего наводнения.

И на этот раз Маутер не дал Кэт возможности предупредить Иду и Оттфрида. Провалившись под утро в беспокойный сон, она проснулась от лая Охотника, испуганного мычания Берты и потока холодной воды, ворвавшегося в хлев. Наводнение уже подступило к самому дому.

Когда Кэт испуганно вскочила и распахнула дверь, на нее хлынула вода, тут же залив пол по самые щиколотки. Она уже почти полностью покрыла землю ниже дома. Кэт увидела деревья и кусты, которые мощный поток вырвал с корнем и унес прочь. Все было намного хуже, чем раньше.

Девушка решила спасти сначала животных. Лошади нетерпеливо били копытами в стойлах и сразу рванули на улицу, как только Кэт отвязала их. Берту же снова пришлось вытаскивать силой. Корова испуганно мычала. Она боялась залитого водой хлева, но выходить под дождь отнюдь не спешила. Когда же Кэт наконец выгнала ее на улицу, воды в хлеву было по колено, и она наверняка давно уже проникла в дом. Кэт дала ей дорогу, распахнув дверь на кухню.

– Ида! – закричала она, зовя подругу, и испугалась, когда вместо нее навстречу ей вышел Оттфрид в ночной рубахе.

– Что это такое?.. – Оттфрид в растерянности смотрел то на Кэт, то на воду, плескавшуюся у его босых ног. – Река, что ли?

Кэт сверкнула глазами.

– Нет, – с сарказмом ответила она. – Всего лишь ведро воды, которое на нас уронил Господь. Где Ида, Оттфрид? Пусть одевается, скорее! И хватает то, что хочет унести. Нужно уходить!

Оттфрид недовольно заворчал и побрел к окну.

– Опять ты начинаешь? Рвы…

Кэт промчалась мимо него и распахнула дверь в спальню Иды.

– Выгляни в окно, Оттфрид, нет больше никаких рвов. Все давно залило, на этот раз уже ничего не спасти. Только наши жизни. Если вода будет прибывать такими темпами…

Ида уже встала и пыталась надеть платье. Ее рука зажила, ей не требовалось помощи, но вчера она повесила платье на спинку стула, и оно частично намокло. Влажная ткань оказалась для Иды слишком тяжелой. Кэт вырвала поношенное платье у нее из рук.

– Это мокрое, возьми хорошее!

Вытащив из шкафа воскресное шерстяное платье, девушка помогла Иде натянуть его. Но долго сухим оно не оставалось. Когда Кэт и Ида вышли из спальни, вода в доме стояла выше колен. Даже Оттфрид понял, что спасать что бы то ни было уже бесполезно. Он быстро надел рубашку и штаны.

– Идите, я вас догоню! – крикнул он Кэт и Иде.

Женщины пытались подобрать юбки, бредя по грязи и стремительно поднимающейся воде к миссионерской станции. Остановить это наводнение было невозможно. Дождь лил как из ведра, дул сильный ветер. Ида шла вперед с опущенной головой, и растрепанные волосы хлестали молодую женщину по лицу. Она не могла вспомнить даже дня за последний год, когда собирала их как подобает. У Кэт волосы были заплетены в косу, за ночь они не растрепались. Оттфрид появился у них за спиной внезапно, еще прежде, чем они успели выбраться на главную дорогу. Он тащил за собой Эльфриду Буше. Та держала на руках ребенка и отчаянно звала мужа.

Роберт Буше шел за ними, но постоянно бросал безумные взгляды на оставшийся позади дом, который как раз рухнул в этот самый миг. Река играючи унесла балки и стены, словно легкие веточки.

– Этого… этого не может быть … – Теперь замерла и Эльфрида, бормоча под нос что-то невнятное и пытаясь вырваться из рук Оттфрида. – Я должна пойти туда! Мне нужно вниз! Все мои вещи! Мое приданое! Мои чудесные вещи!

Однако Оттфрид держал ее крепко, пока Роберт не взял себя в руки и не обнял ее за плечи.

– Успокойся, Эльфрида, у нас есть ребенок, мы живы, у нас…