Мо Жань улыбнулся и сказал:

— Хорошо, поскольку уважаемый дракон так говорит, у меня нет возражений. Пожалуйста, исследуйте все, что хотите.

Старый дракон слегка приподнялся. Его сияющее змеиное тело наклонилось, он выдохнул пар из носа, и оба его глаза начали испускать свет, ставший ярко-красным туманом.

Но на этот раз Мо Жань с изумлением обнаружил, что в глазах дракона, кроме него самого, отражаются еще две неясные тени. Одна слева, другая справа, чуть позади.

Мо Вэйюй тут же в шоке обернулся, но за его спиной была только пустота и падающий снег. Откуда взялись тени?

Когда он снова повернулся, то увидел, что фигуры в глазах дракона становятся все более и более отчетливыми: как будто что-то, погруженное в воду, медленно всплывало на поверхность.

Мо Жань продолжал смотреть и вдруг понял, что эти два силуэта были очень знакомы — он не мог удержаться, чтобы не сделать шаг вперед. Закрытые глаза людей перед ним резко открылись!

Ши Мэй!

Чу Ваньнин?!

Он не ожидал, что это будут они. Мо Жань споткнулся, от неожиданности отшатнулся назад и не смог произнести ничего связного, кроме:

— Как… это… как...

Люди в глазах старого дракона стояли и спокойно смотрели вдаль. На их лицах не было эмоций, только пустое безразличие.

Через некоторое время кроваво-красный туман снова поднялся, и фигуры в глазах дракона начали расплываться, пока, наконец, не исчезли совсем.

Старый дракон фыркнул, встряхнулся и быстро написал:

«Я не могу увидеть сквозь тебя. Многое повидал на своем веку, но никогда не видел, чтобы душа человека была запечатана двумя другими людьми. Это правда очень странно».

— На моей… моей душе... есть их отпечаток?

«Да».

Написав это слово, старый дракон опять задумался. Затем его коготь вывел на снегу:

«Я не знаю, что случилось. Насколько глубока должна быть твоя одержимость, чтобы можно было так сильно переплести свою душу с душами других людей?»

Мо Жань уставился на грязные линии на снегу. Его лицо начало краснеть, дыхание сбилось.

Его одержимость Ши Мэем так глубоко проникла в его кости, что даже если дракон мог видеть, что он запечатлен в его душе, Мо Жань ничуть не удивился бы этому. Но… какого черта там делает Чу Ваньнин? Что за навязчивая идея была у него по отношению к Чу Ваньнину? Можно ли считать эту безмерную ненависть одержимостью, достаточно глубокой, чтобы проникнуть ему в душу?

Человек и дракон были настолько погружены в свои мысли, что не заметили, как поверхность озера Цзиньчэн начала неестественно пульсировать.

Когда вода поднялась, и волны разошлись, было уже слишком поздно.

Все, что они видели, это то, что вода разверзлась, будто разрезанная пополам мечом, и устремилась к небесам. Две плотно сбитые группы животных выбежали из волн. У них были тела леопардов и бычьи головы. Хотя они были не так велики, как старый дракон, острые рога на их головах блестели, а когти были острыми и угрожающими. Хотя вокруг были сотни таких тварей, старый дракон не выказывал никакого страха. Он искоса посмотрел на них своими золотыми глазами.

— Что случилось? — спросил Мо Жань.

Старый дракон сделал паузу, а затем написал:

«Гоучень Шангун».

Прочитав эти слова, Мо Жань почувствовал себя так, словно его ударила молния. Гоучень Шангун был богом, повелевающим всем оружием в мире. Этот бог-основатель создал первый меч в мире, чтобы помочь Небесному Императору Фуси уничтожить демонических врагов.

Неужели этот внушающий благоговейный трепет первобытный Бог был на самом деле всего лишь сотней коров?

Эта мысль была слишком ужасна для Мо, чтобы принять ее. Пока он тупо смотрел на этого странного бога, не зная, что и думать, вдруг послышались звуки сюнь, доносящиеся издалека.

Сюнь была древним инструментом. Немногие люди в его возрасте уже умели играть на ней. Когда звуки приблизились, галопирующее стадо немедленно остановилось. Согнув передние ноги, они опустились на колени, создавая проход. Человек в роскошных одеждах, подпоясанный длинным мечом, ехал верхом на единороге по тропе, проложенной зверями.

У мужчины было красивое лицо с тонкими и мягкими чертами. Снег падал на его волосы, а ветер развевал одежды. Гладкая глиняная сюнь в его руках светилась, когда он подносил его к губам, и пальцы легко касались отверстий.

Когда музыка затихла, сотни волов внезапно растворились в воде, как доказательство того, что они были только иллюзией. Человек положил глиняную окарину, перевел взгляд на Мо Жаня и мягко улыбнулся:

— Действительно, этот юноша очень странный, подобных ему я не встречал тысячи лет. Неудивительно, что он вызвал такой интерес у Бугуя. Я Гоучень Шангун, живущий в озере Цзиньчэн. Все оружие в этом озере было выковано мной. Но это все просто незначительные вещи, пожалуйста, не судите строго мою скромную работу.

Даже несмотря на то, что старый дракон написал это, и этот человек сказал это сам, Мо Жань все еще не мог поверить. Его лицо побледнело, когда он уточнил:

— Вы Гоучень Шангун?

Мужчина терпеливо улыбнулся и ответил:

— Да, это я.

Мо Жань был на грани паники.

— Бог тысячи видов оружия?

— Все верно… — Гоучень Шангун чуть приподнял брови, в его глазах появились смешинки. — Нынешнее поколение, кажется, называют меня именно так. Как это неловко. Я просто выковал несколько жалких мечей и связал несколько маленьких хлыстов, чтобы убить время, но люди так боготворят меня.

Могущественные люди, ведущие себя скромно, были самой раздражающей вещью на земле. Чу Ваньнин тоже как-то между делом сказал «у меня есть три божественных оружия».

Но этот Гоучень Шангун был еще более раздражающим. Он действительно называл оружие, которое создал, «жалкими мечами» и «маленькими хлыстами»? Тогда почему бы ему не называть императора Фуси «маленьким старичком»?

Мо Жаню потребовалось некоторое время, чтобы обдумать это, и, наконец, он сказал:

— Тогда… тогда… разве вы не должны быть в Небесном Царстве? Как вы можете быть здесь... в этом озере?

— Я слишком люблю битвы и хаос, поэтому часто нарушал покой и тишину императорского дворца. Почувствовав, что терпение Императора вот-вот лопнет, я решил, что лучше уж спуститься сюда самому…

— Тогда как долго вы здесь? — спросил ошеломленный Мо Жань.

 Гоучень Шангун выглядел задумчивым. Наконец, он улыбнулся и сказал:

— Не слишком долго. Пару сотен лет.

— Несколько сотен лет, — повторил Мо Жань и сухо рассмеялся. — Не кажется ли уважаемому Богу, что это слишком долго?

Выражение лица Гоученя Шангуна