— Братец, возьми меня с собой. Прошу тебя, разреши мне поехать с мамой. Братец, прошу тебя.

Омар опустил стекло и, помахав брату рукой, крикнул:

— Мы возьмем тебя в следующий раз, Ладин. Обязательно возьмем.

Материнское сердце было разбито. Мои младшие дети сильно напуганы. Накануне вечером я разговаривала с ними обоими и пообещала от всего сердца:

— Я скоро вернусь. Будьте храбрыми. Я вернусь.

И я знала, что вернусь. Я не собиралась навсегда покинуть своих детей.

Я глубоко вздохнула и переключила все внимание на Фатиму. Фатима и ее муж собирались проводить меня только до границы Пакистана, а там Омар, Абдул-Рахман и мы с Рукхайей сядем в такси, которое отвезет нас в пакистанский аэропорт. Оттуда полетим в Сирию.

— Фатима, — сказала я, — позаботься об Иман и Ладине.

— Я позабочусь, мама. Не волнуйся.

Мы все замолчали и молчали долго, потому что поездки по дорогам Афганистана всегда утомительны и опасны, и все пассажиры внимательно осматривали холмы, тянувшиеся с двух сторон дороги. Хоть Усама и выделил нам для поездки самый новый, самый лучший джип, все равно дороги были так ужасны, что через час мы чувствовали себя так, словно нас избили тяжелыми дубинами.

Я была уже на седьмом месяце, и мне приходилось совсем несладко. Мне было плохо и никак не удавалось занять удобное положение. Рукхайя требовала много внимания и ползала все время по мне и по Фатиме. Фатима уже много лет помогала мне, ухаживая за младшими братьями и сестрами. Я знала, что моя девочка станет прекрасной матерью, но поскольку она была еще так молода, я надеялась, что ее первая беременность наступит не скоро.

Муж Фатимы, Мухаммед, сказал нам, что ехать на машине придется три дня, и все три дня нас могут поджидать опасности. Афганистан оставался землей, где правит беззаконие. Здесь продолжались бесконечные стычки между племенами, кругом шастали банды головорезов, грабившие путников. Мы слышали, что они нередко убивали своих жертв. Я старалась прогнать от себя тревогу — со мной ехали трое мужчин, вооруженных автоматами. К тому же у каждого имелись еще пистолет и гранаты. Правда, в Афганистане у всех было такое оружие, так что те, кто нападал на путешественников, наверняка был экипирован не хуже.

Мужчины почти не разговаривали друг с другом, лишь изредка обменивались отрывистыми репликами — в основном докладывали, что они видят в окно автомобиля. Омар продолжал вести машину, а Абдул-Рахман высматривал признаки опасности с левой стороны дороги, тогда как Мухаммед следил за правой. Фатима внимательно глядела в заднее стекло, чтобы никто не подобрался к нам с тыла. Так что я чувствовала себя в надежных руках.

Я старалась не думать о том, что будет, если на нас все же нападут разбойники. Но мысленно вспоминала, что Усама рассказывал мне об оружии. После переезда в Афганистан он несколько раз отводил меня и других жен в тихое место и показывал, как держать оружие и куда нажимать, чтобы пуля вылетела из ствола. Каждая из нас брала в руки тяжелый пистолет мужа и делала, как он показывал, но вскоре Усама понял, что для нас это было всего лишь небольшое развлечение. Когда мы пытались стрелять по мишеням, которые он расставлял на большом камне, кажется, ни одна из нас так ни разу и не попала. Теперь настал день, когда мне могли понадобиться навыки стрельбы, и я жалела, что так и не постаралась стать хорошим стрелком.

Моя дорогая Фатима настояла, что будет спать на земле возле машины, вместе с мужем. Абдул-Рахман спал рядом с ними. Омар отказался прилечь и стоял в дозоре с автоматом наготове. Мы с малышкой Рукхайей спали в относительно комфортных условиях — если только беременной женщине и маленькому ребенку вообще может быть комфортно на маленьком сиденье машины.

Так мы путешествовали три дня и две ночи. И, к сожалению, должна заметить, что в машине мы были не одни — нашими постоянными спутниками были страх, опасность и усталость.

По прошествии этих трех дней нам всем не помешало бы хорошенько помыться, но тогда нас это мало волновало. Главное — мы добрались благополучно. Как ни грустно, пришло время расставаться с Фатимой и Мухаммедом. Мухаммед сказал, что отдохнет по эту сторону границы, а потом поедет назад без остановок. Я не знала, как такое возможно, но знала одно: моя дочь вышла замуж за сильного, решительного человека. Если кто-то и способен сделать нечто подобное, то это Мухаммед.

Омар, Абдул-Рахман, Рукхайя и я проделали остаток пути на такси. Я не могла не вспомнить, как когда-то наша семья путешествовала в больших черных машинах, сопровождаемая целой свитой. Теперь мы были бедны, и больше не приходилось рассчитывать на особое отношение. Жизнь очень-очень сильно изменилась.

Мы приехали в аэропорт и сели на самолет до Сирии. Мы выглядели жалко: грязные и измученные. Но я не снимала свою паранджу, так что никто не мог догадаться, что под ней скрывается Наджва Ганем бен Ладен. Одежда мусульманок тоже имеет свои преимущества.

Словами трудно описать радость, вспыхнувшую в моем сердце, когда после семи долгих лет я вновь увидела мою дорогую маму и любимых братьев и сестер.

После Афганистана Сирия показалась мне обителью покоя. Наконец-то я могла ни о чем не волноваться, и это было так здорово. Я навещала родных и отдыхала. К моменту рождения своего одиннадцатого ребенка я чувствовала себя прежней Наджвой — здоровой и крепкой. Я призналась Омару, что он был прав: мне действительно нужны были уход и забота, чтобы родить этого ребенка. Я родила девочку, ее назвали Нур — это имя выбрал Усама в честь своей сводной сестры, которая умерла в 1994 году.

Когда я глядела на малютку Нур, лежавшую у меня на руках, меня вдруг поразила одна мысль: после двадцати пяти лет брака мне исполнился сорок один год, и я стала матерью одиннадцати детей. Когда я была подростком и жила в доме матери, то и не мечтала иметь одиннадцать ребятишек. Но теперь любила каждого из моих детей самой нежной материнской любовью.

В это время мой сын Омар строил разные планы. Он так и не смирился с потерей семейного наследства, и его главной целью было восстановить свое саудовское гражданство. Семья его отца любезно предложила помощь, и похоже было, что это начинание увенчается успехом, но требовалось время на рассмотрение его просьбы.

Потом я выяснила, что мой сын строил планы, касавшиеся не только его самого, но и других членов семьи. Омар хотел вернуться в Афганистан, но только чтобы забрать Иман и Ладина в Сирию.

Тогда я решила поговорить с ним, объяснить Омару, что не могу бросить своих детей. Я сказала ему:

— Сынок, Иман и Ладин должны оставаться там, где они сейчас. Я поеду к ним. Они не смогут приехать ко мне.

Я помолчала, взглянув на малышку Нур.

— Когда Нур исполнится три месяца, я вернусь в Афганистан.

Омар взмолился:

— Мама, я слышал ужасные разговоры. Грядут чудовищные события. Ты должна оставаться за пределами Афганистана.