Я улыбнулась:

— Приеду, конечно, куда я денусь.

— А мне можно приехать? — подал вдруг голос Тимур, улыбаясь до невозможности обворожительно — Я бы с радостью увидел вас снова, прекрасная леди.

Маринэ кинула на него быстрый взгляд, как-то сразу стушевавшись и смущенно пробормотала:

— Ну, разумеется, и ты тоже приезжай. Я же всех вас пригласила.

Тут Адам открыл дверь с моей стороны и помог мне выбраться наружу. Ибрагимов тоже вылез из машины, захлопнул за собой дверь и они вдвоем принялись доставать наши вещи из багажника. Потом автомобиль дал задний ход, развернулся на пяточке перед воротами и уехал. Мы с Адамом проводили его глазами и развернулись к воротам, а Ибрагимов так и продолжал завороженно смотреть ему вслед.

— Тимур, ты идешь? — поинтересовалась я.

— А? Да, уже иду — отмер парень, догнал нас и принялся петь Маринэ дифирамбы — Какая девушка! Просто звезда! Идолбаев, я тебя решительно не понимаю: как ты мог от нее отказаться?! Это же не девушка — а мечта!!

Мой любимый кинул на друга недоверчивый взгляд:

— Ибрагимов, что это с тобой? Ты случаем не заболел? Что-то я раньше не замечал, чтобы ты говорил так много комплементов какой-нибудь девушке, если она тебя даже не слышит.

— Ты ничего не понимаешь! — проворчал Тимур — твоя невеста — не девушка, а просто шедевр женской красоты. Само совершенство! Все другие девушки с ней и рядом близко не стояли — я печально вздохнула, осознавая его правоту. Ибрагимов это заметил и вдруг спохватился — ой, Оля, извини, не в обиду тебе будет сказано. Простоя в жизни не видел такой красоты… И теперь я никак не могу понять, Адам, как ты можешь не хотеть на ней жениться?!

Любимый поморщился и негромко ответил:

— Тебе пока что не дано этого понять. Вот сам влюбишься — тогда поймешь. Моя мечта сейчас идет рядом со мной. А все остальные девушки, какие бы они ни были сказочно прекрасные, перестали для меня существовать. И это необратимо. Это нельзя никак изменить или исправить, даже если я очень захочу. Поэтому Маринэ мне в качестве жены не нужна. Хотя из нее получилась бы неплохая младшая сестра. Вот так обстоят дела.

У меня от его слов в груди будто разгорелось солнце и до того захотелось его обнять и поцеловать, что пришлось спрятать руки за спиной и смотреть исключительно себе под ноги.

— Да, как все запущено… — задумчиво протянул Ибрагимов — но, кажется я начинаю понимать, о чем ты говоришь… Если бы Маринэ была моей девушкой, все другие тоже бы перестали для меня существовать…

Мы с Адамом переглянулись и изумленно уставились на Тимура, а тот, не замечая наших взглядов, шагал рядом и мечтательно посматривал на быстро темнеющее небо.

Мы наконец прошли дубовую аллею и вышли к парадному входу в дом Идолбаевых… Ну что сказать? Даже в сгущающихся сумерках было заметно, какой это шикарный старинный особняк! Я подобные дома видела только на картинках, бывать в них мне не доводилось, а уж жить и подавно. Небольшая, по высоте, но широкая мраморная лестница, заканчивалась четырьмя толстыми каменными колоннами. Мощная дубовая дверь с огромным металлическим кольцом посередине, скрывала вход в вестибюль. Адам взялся за кольцо и три раза стукнул им в дверь. Через минуту она распахнулась, и оттуда показался седовласый старичок.

— Здравствуйте, Намир Энверович. Родители дома? — поздоровался с ним мой любимый.

— А, вот и вы, Адам. Конечно, дома. И вас ждут. Проходите скорее, ужин уже подали. И еще, господин Идолбаев велел вам передать, что если вы не встретитесь за ужином, зайдите к нему в кабинет сразу как объявитесь.

— Хорошо. Спасибо, Намир Энверович — ответил Адам таким повелительным тоном, что я неожиданно подумала: я много чего еще не знаю о своем любимом — Идемте за мной, я вас познакомлю с родителями — обратился он к нам с Тимуром.

Мы молча последовали его предложению. И пройдя через просторный холл и гостиную, подошли к столовой. Адам вошел первым, а мы с Тимуром остались стоять в проходе. Я немного выглянула из-за мощной спины моего друга и увидела за широким, отполированным до блеска, дубовым столом семейную чету Идолбаевых: на месте хозяина сидел жилистый загорелый мужчина. Черты лица были узкими, поэтому оно казалось заостренным. Когда-то он был брюнетом, но сейчас почти все волосы поседели. Лицо его было в морщинах, но не таких, которые появляются, когда человек часто улыбается, а скорее таких, когда владелец лица часто хмурится. Темные глаза под кустистыми бровями выглядели грозными и пронзительными на фоне поседевшей шевелюры. И в целом весь вид мужчины выдавал в нем сурового и безжалостного человека. Или мне так только казалось? Вряд ли после рассказов Адама я воспринимаю его непредвзято и объективно… Рядом с Идолбаевым-старшим сидела миловидная женщина с большими серо-зелеными глазами и абсолютно седыми волосами, забранными в высокую прическу. Не смотря на возраст, она еще сохранила остатки былой красоты. И весь ее вид говорил о внутреннем благородстве и достоинстве. Я мысленно скрестила в голове генотипы этих двоих и подумала: «Да, гремучая смесь… Не удивительно, что Адам получился таким, каким получился!»

Мой друг тем временем поздоровался:

— Здравствуйте, отец и мама! Я приехал. Приятного вам аппетита.

— Здравствуй, сын — ответил мужчина без улыбки — Чего ты встал в дверях? Присаживайся.

В тоже время лицо мамы Адама осветилось счастливой улыбкой. Она встала из-за стола и пошла ему навстречу, раскинув руки и собираясь обнять:

— Сынок, как хорошо, что ты приехал! Я так рада! — в это время женщина как раз дошла до сына и расцеловала его в обе щеки. Тут ее взгляд упал к нему за спину, и она заметила нас с Тимуром — Ой, а кто это с тобой?

— Это мои друзья. Я пригласил их погостить в нашем доме эти несколько дней, что мы здесь пробудем. Мама, отец познакомитесь. Это Ольга Соколова — Адам с улыбкой указал на меня и хлопнул Тимура по плечу — А это Тимур Ибрагимов — после чего обратился к нам — Друзья, познакомьтесь с моими родителями: Мансур Адамович и Елена Максимовна.

— Очень приятно! — слаженным хором вежливо ответили мы с Тимуром.

— Нам тоже приятно с вами познакомиться — открыто улыбнулась нам хозяйка — чувствуйте себя как дома. Что же ты, сынок, не предупредил, что у нас будут гости? Я бы заранее подготовила гостевые комнаты. А теперь все в спешке придется делать — мягко попеняла она сыну.

— Извини, мам. Не подумал — виновато признался мой друг.

— Господин Ибрагимов, вы ведь чеченец? — вдруг подал голос до этого молчащий отец Адама, сурово сдвинув брови.

— Э-э, да. Я родился здесь, но вырос и живу в Москве. Хотя у меня тут остался отец, и я часто его навещаю — выдал парень о себе краткую характеристику. Ибрагимов-старший скупо улыбнулся:

— Что ж, хорошо. Добро пожаловать, вы будете желанным гостем в нашем доме — с этими словами мужчина вернулся к прерванной трапезе. Меня он демонстративно не замечал и даже, когда Адам нас знакомил, смотрел как будто сквозь меня, как на пустое место. По правде говоря, я и не ожидала, что меня примут здесь с распростертыми объятиями: мне с самого начала было ясно, что окружению Адама тяжело будет смириться с моим существованием. Поэтому, решив для себя, что хочу быть с этим парнем, я успела настроиться не принимать близко к сердцу любые выпады в мою сторону. Так что я не могу сказать, что была так уж сильно огорчена поведением отца моего друга: пусть уж лучше меня не замечает, чем я стану объектом его критики… Но Адам придерживался другого мнения. Раздраженно сощурив глаза и сжав кулаки, он обратился к продолжающему мирно ужинать родителю: