Он надел кольцо мне на палец, поцеловал, и в этот неповторимый в своей волшебности миг я стала той женщиной, которой хотела быть всегда.

В прошлом меня определяла моя работа. Потом меня определяли мои отношения. И вот теперь я, наконец, была готова к тому, чтобы определять саму себя.

Я готова была себе понравиться. Готова быть счастливой.

Фин заторопился за нашей дочкой. Его поцелуй как бы задержался со мной, и я этому улыбнулась. Смотрела на себя в зеркало прихожей и почти не узнавала своего отражения.

Эта женщина была так приятно расслаблена, полна душевного равновесия и уверенности в себе.

Эта женщина была мной.

Меня хотел сломить Эндрю З. Томас. Он приложил к этому максимум усилий. Но сломить меня ему не удалось.

Впервые за свои сорок восемь лет я чувствовала себя в ладу с собой. Какое блаженство.

Склады, цеха и подвалы они прочесывали весь день, шаг за шагом. И всюду сцены адской, нечеловеческой жестокости. Везде трупы.

Выживших нет.

Что за монстр мог измыслить и воплотить это? Какой ум оказался способен осуществить подобный кошмар?

Это место было адом на земле. Без преувеличения. Более точно не передать.

И как теперь удастся заснуть? Как после свидания с эдаким местом смотреть в глаза своим детям?

Найт чувствовал, что в не столь отдаленном будущем ему предстоят сеансы психотерапии.

Сначала та водонапорная башня.

Затем морозильный отсек с медведем-людоедом, жирующим на трупах изувеченных бедолаг.

Комната с табличкой «Чревоугодие».

А теперь вот… склад, заполненный дерьмом и стылой водой.

Два мертвых тела на островке посреди затхлого болота.

А рядом с тем местом, где он стоял сейчас, человек с отрезанными конечностями; одна из кистей рук все еще свисает из приделанной к двери цепи.

Затем некто лысый в комбинезоне – ноги плавают в воде, а туловище торчит на бетонном скосе берега – видно, пытался перед смертью выползти.

Честно говоря, сложно даже взять в толк, сколько еще этих ужасов сможет вместить в себя ум. На выездной службе Найт состоял всего второй год, а тут весь личный состав неожиданно собрали для разгребания всего этого кошмара на предмет поиска уцелевших.

Найт раскрыл свой блокнот и наспех сделал описание склада, указав число жертв: четыре.

Может, там, в этой гнилой слякоти, их на самом деле больше, но для этого потребуются водолазы. А ступать в эту трясину самому – ну уж нет, увольте…

Тот, который в комбинезоне, вдруг кашлянул. Мать честна.

Найт торопливо сунул блокнот в карман накидки и поспешил к краю воды.

Здесь он присел на корточки и ухватил несчастного за ладонь.

– Эй, приятель… Ты тут как, нормально?

Ответа не последовало, но человек определенно дышал.

Найт аккуратно его перевернул. Огнестрельные ранения рук и ног. Еще одно брюшины.

И о боже… его лицо. Оно еще и обожжено. Чем пристальней вглядывался Найт, тем четче различал шрамы на каждом сантиметре его тела.

И все-таки он… дышал. Держался.

– Эй, приятель… Я здесь, с тобой, – зачастил Найт. – Мы тебя отсюда вызволим. Окажем всю необходимую помощь.

Найту распирало грудь. Ведь он фактически нашел уцелевшего. И он спасет ему жизнь.

Активировав у себя на плече микрофон, Найт заговорил, стараясь не допускать в голосе дрожи:

– Это Найт, с третьего склада. Найден уцелевший. Повторяю: у-це-лев-ший. Многочисленные огнестрельные ранения, разрывы, но пульс стабилен. Срочно нужна помощь медработников. Отбой.

В ожидании подкрепления он сидел рядом с этой взлохмаченной, грязной человеческой развалиной, которую даже не знал как назвать.

Этого человека он сейчас держал за руку. Молился о его спасении. Вдохновенно повторял снова и снова, что все будет хорошо.

– Мы поставим тебя на ноги, приятель. Все будет здорово, ты обязательно выживешь. Тебе окажут лучшую медицинскую помощь. Еще заживешь.

Развалина приоткрыла рот и просипела:

– Норко…

– Конечно, обязательно. Мы тебя отсюда вытащим и вкачаем все что надо. Боль уйдет.

Точно сказать сложно, но Найту показалось, что эта живая мумия осклабилась.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Люси.

– День ото дня все лучше. Ты просто ангел, что обо мне так заботишься.

– Ну да, ангел. Только чертовски поганый.

– Да перестань, Люси. Ты красавица. Такая, что и слов не подыскать, – склабясь беззубой улыбкой, прошамкал Лютер. – Поди-ка сюда.

Люси прихромала к нему. Взяла его костистую длань своей трехпалой лапой. Перед тем как сбежать из больницы она предусмотрительно грабанула аптеку. Так что обезболивающего теперь им хватит, даже чтобы пережить ядерную зиму.

– Есть у меня один знакомец, – сказал Лютер, – может спроворить нам фальшивые паспорта. Хорошие, по которым путешествовать можно. Так что сможем на какое-то время уехать. На юг, в Мексику. Отдохнуть, подлечиться. Заодно и позабавиться.

– Почему в Мексику?

– А там проще. Там вокруг убийств не царит такая шумиха. Можно порешить уйму народа, прежде чем кто-нибудь хватится.

– Серьезно? – расплылась в улыбке Люси.

Лютер Кайт – тот самый, настоящий – кивнул. В нем вновь поднимало голову знакомое чувство.

То особое, ни с чем не сравнимое ощущение, что чутко дремало в нем долгие, беспамятные годы заточения.

– Девочка моя. Мне столь многое предстоит наверстать…