– Аджимуну?

– Это было сразу после того, как я приехала в Кинвэйл. Она выходила замуж за толстого таможенника. Вспомнила?

– Да, вспомнила.

– Тогда я наговорила много гадостей. Что он отвратительный и потный. Что она его не любит. Что замуж выходит из-за денег и потому что мать заставляет… – Инос улыбнулась. – Это случилось до того, как ты меня научила не распускать язык по любому поводу. Хорошо еще, что я говорила это тебе, а не кому-нибудь еще.

– Ну и что? – оборвала Кэйд.

– Ты говорила мне, что она научится его любить. Если муж не отпетый негодяй, то женщина, как правило, приучается с ним жить, приучается быть счастливой и даже начинает любить его.

На лице Кэйд появилась несчастная улыбка и тут же снежинкой растаяла.

– Да, я могла сказать что-то в этом духе. Но…

– А раз так, Бог велел мне верить в любовь. Все, что Азак делал ради меня, сделал ради меня… делает ради меня. Все это он делает ради любви.

За прошедшую неделю она видела Азака всего два раза, и то мельком. Оба раза на людях, чинно и формально, даже словом переброситься не удалось. У него было неподвижное, суровое лицо. Он пошел на самопожертвование ради нее.

– Никакой мужчина не любит побежденных. Кому нужна жалкая бескрылая птица? Тем более такому гордому человеку, как Азак. Неужели ты не понимаешь, что это великое доказательство его любви? А мы должны верить в любовь!

Инос всю неделю повторяла эту речь днем тетушке, а ночью – себе. И теперь должна уже и в самом деле в это поверить. Не так ли?

Кэйд кивнула.

– Я обоим вам желаю много-много счастья. – Она действительно этого хотела, но не очень-то надеялась.

В пылу споров тетка наговорила Инос много жестоких и неприятных слов, но Инос простила их и забыла. Сегодня она ни на кого не держала зла, ведь сегодня день ее свадьбы. Сегодня Инос должна быть счастлива. Не так ли?

Любая девушка волнуется в день своей свадьбы. Какой невесте не знакомо это чувство ледяного клубка в животе?

Инос не говорила Кэйд про кухню и мытье полов. Раша в тот момент не шутила, ее остановил только Азак, решившись выбросить в тот отчаянный момент белый флаг. Одно только мытье полов неизбежно вело к свадьбе – не умирать же Кэйд, надраивая гектары каменных плит.

Немыслимо.

Это что, дамские шуточки?

– Довольно-таки спешная помолвка, да, тетя?

– Что, дорогая?

– Но все же не такая краткая, как прошлая, надеюсь.

– Да, большой прогресс. Насколько я помню, вы не успели встать перед епископом и вино даже не открыли.

– А тут Рэп… – Инос вздрогнула. Эти воспоминания сейчас не к месту. Но что было бы, если бы Рэп не ворвался и не остановил венчание?

– И все же я думаю, не слишком ли мы поспешили с… – Кэйд внезапно умолкла, а из-за чего – в этом царстве зеркал трудно сказать наверняка: то ли увидела выражение лица Инос, то ли поняла, что поздно говорить об этом, то ли увидела возникшую непонятно откуда Зану в черных одеждах.

Через день после приезда Инос и Кэйд объявилась и таинственно исчезнувшая Зана и снова стала печься об удобствах и благополучии королевских особ. Без Заны сегодня все бы потонуло в кутерьме и неразберихе.

– Здесь ли его милость? – спросила Инос.

Зана подтвердила одним движением глаз. Ловкими пальцами она опустила Инос вуаль, чтобы та выглядела достойно. Принцесса взглянула на мир сквозь кружевной туман: всюду вокруг парили айсберги.

Но вот у зеркал появилась новая забава – весь в зеленом, слегка поклонившись, в дверях возник принц Гаттараз. Он прошел три шага и снова поклонился. Тут из-за широкой его спины выбежали двумя колоннами радостные юные пажи.

Хихикая и перешептываясь, мальчишки выстроились перед Инос, каждый занял свое место. Все они – мал мала меньше, но каждый из них принц, наряженный, как и положено, в зеленое, – пришли нести шлейф за невестой своего отца.

Бог Глупцов!

Бегом, бегом, без остановки! Холмы крутые, ступеньки круче! Не то что дома – здесь все открыто, и лестница петляет, как сумасшедшая.

Литриан… Черт бы его побрал! Знал небось!

– Пожалуйста, разрешите пройти.

Вот как Литриан все повернул: «Слишком близко, чтобы звать». Может быть, может быть. Просто романтика? Ах, как романтично он пыхтит, ах, как романтично он пахнет. Вот сюда, за угол аккуратненько… мимо этих ослов, уже немного осталось, бегом, бегом, не останавливаться. Королевская свадьба, флаги-знамена? Иносолан выходит замуж? Иносолан отказывается от Краснегара? Не похоже на Иносолан!

Бог Глупцов!

Не мог уж подождать секунду, всего одно мгновение. Сказать двоим товарищам.

Ну и что? Они бы побежали, вверх по холмам, как и он. Но он-то бежал гораздо быстрее. Они бы просто умерли, если бы бежали, как он. Нужно было просто сказать, что Рэп собирается искать Инос, а не оставлять их у лодки маяться в неведении. Меч хлопал по ногам, люди оглядывались. Кроме него, все были безоружны. Если он не доберется до Инос, то его в момент арестуют, а товарищи его даже не будут знать, где он. И Гатмор с Дарадом не помогут. Все равно надо было сказать им; может быть, они сами пойдут его искать – а это уж вообще не годится. Его уже не будет в живых, так что без толку такая помощь.

Но хуже всего неопределенность – что он может сделать, на что надеяться? Даже если он доберется до Инос, что дальше? Что ли, сказать, что он любит ее? Тогда, если больше нечего делать, нужно пошевеливаться – пока она еще не замужем. А то муж может взбеситься, если признаваться в любви замужней даме.

Бракосочетание во дворце, дворец – на вершине холма. Дворец неподвластен ясновидению. Значит, там засела волшебница. Если пробираться через окно, то охрана поймает и убьет: вряд ли они станут церемониться с нахальными пронырами.

Что за безобразный лабиринт! Петляет и петляет! Ступени все круче и круче. Сердце останавливается, дыхания не хватает, и никакой романтики. Если бы не ясновидение, никогда бы Рэпу не найти дороги.

Вот и дворец перед ним, но до ворот не меньше лиги, а те, кто толпится за воротами, – это местные жители, приглашенные султаном на свадебный пир, таких набрались тысячи. Ворота охранялись – специально усиленная стража сдерживала натиск черни. И попробуй какой-нибудь идиот с мечом пробраться в ворота – вот потеху устроили бы охранники для дорогих гостей.

Но стена вокруг дворца… высоченная, конечно, но старая; раствор, скрепляющий камни, здорово выкрошился. Например, Тинал по таким трещинам в два счета залез бы наверх, мухой взлетел бы на стену. А то, что под силу простому смертному, под силу и адепту.