— М-м-м?

— Самый достойный, на твой взгляд, поступок Глеба?

— Их очень много. Я до утра могу перечислять…

— И все же?

Валерия задумалась, перебирая в памяти все проведенное с ним время.

— У нас есть общие друзья, которые были влюблены друг в друга…с четырнадцати лет. Так вот, без Глеба их свадьба могла и не состояться.

Друг недовольно закатил глаза:

— Нашла что вспомнить!

— Нет, серьезно. — Проигнорировала его реплику. Понимала, что смущается. Ведь семья, присутствующая здесь, о подобных подвигах сына и не догадывалась. Но, ради него самого и продолжила. Пора им узнать лучше своего ребенка! — Отец Ланы…он…очень обеспеченный человек, с таинственным прошлым. И простого парнишку — одноклассника не считал удачной партией для единственной дочери. К концу одиннадцатого класса он узнал, что, не смотря на строжайший запрет, голубки продолжают встречаться. Вспыхнувшую ярость родителя словами не передать. Все попали под раздачу, и я в том числе. За сокрытие, так сказать. Дело дошло даже до драки между будущим зятем и тестем. Но, Валек настырно твердил, держась за сломанные ребра, что любит его дочь, и заберет у него Светку. В ответ отец решил отправить ее в Лондон, сразу после выпускного. К счастью, на выпускной приехал Глеб, и увел Анатолия Вадимовича на личный разговор. Их не было больше часа. А потом, когда вернулись, отец дал Ланке добро на брак. Они с Вальком поженились, через месяц! И все мы, дружненько, по сей день пребываем в шоке, не понимая, что же там произошло?!

Коллеги засвистели, и захлопали в ладоши, громко выкрикивая «молодец», «красава», «так держать, парень». Сам Куликов одобрительно кивая, обменялся с ним крепким рукопожатием.

— Удивительная история. Как же тебе удалось найти компромисс, с таким…тертым калачом?

Давыдов скривился, с укором поглядывая на Леру. Недовольный взгляд прямо транслировал ей — ну, зачем? Тяжело вздохнув, буркнул:

— Дорогой моему сердцу человек, Лерин папа, сказал однажды — не можешь найти компромисс, ищи компромат! Я прислушался. И закроем тему.

Девушка даже отстранилась, ошалело разглядывая молодого человека.

Господи, боже! Он, что, серьезно, шантажировал Анатолия Вадимовича?!

— Как пожелаешь. Продолжаем? Самый безбашенный поступок твоей спутницы?

Она и рта раскрыть не успела, чтобы возразить, когда Глеб выпалил:

— Однажды Лера, на спор, перетанцевала стриптизершу, и девушку уволили из клуба, за профнепригодность.

Спирина почувствовала, как от смущения становится пунцовой.

Вот жеж!

— Если говоришь подобные вещи, уточняй, пожалуйста, что я была в одежде!

— Да не вопрос! — Не на шутку углубился в воспоминания молодой человек. — А еще, эта сумасшедшая, прыгнула в озеро с десятиметрового обрыва!

— Вообще-то, ты прыгнул со мной.

— Не с тобой, а за тобой! Боялся, не выплывешь.

— Я лучше тебя плаваю.

— Когда это было-то?

— Всегда!

— Ой, зазнайка! — Хмыкнул, вновь обнимая за плечи. — Признаю, было круто.

— Лера, расскажи нам о проекте «Роза Ветров». — Внезапно Куликов прервал их диалог. — Как родилась идея?

Вот, черт! Совершенно забыла, где находится. Благо, сориентировалась довольно быстро.

— Как и большинство детей. — Грусть улыбкой замаскировать не вышло. — От большой любви. Абсолютной и безоговорочной.

Мужчина понимающе кивнул:

— Что ж, поздравляю вас. Вы — отличные ребята, и замечательная пара!

Несколько долгих секунд они, молча, таращились друг на друга, пытаясь осмыслить услышанное. А после, едва пополам не сложились, от собственного и очень уж неприличного хохота.

— Боже, упаси! — Приговаривал Глеб, вытирая слезы. — Боже, упаси!

Лера ничуть не уступала:

— Лучше в монастырь! В монастырь!

— Так вы не…

— Вы с ума сошли? — Зычно поинтересовался друг. — Она же…сестра моя!

Спирина отчаянно закивала головой, подтверждая каждое слово:

— К тому же, мы перестраховались на случай, если вдруг, родителям придет в голову мысль породниться нашими силами.

Воцарилась полнейшая тишина, в которой был бы слышен и взмах крыла бабочки.

— И каким же образом?

Осторожно. Вкрадчиво.

— Общеизвестным! — Глеб состроил такую гримасу, будто у него спросили несусветную чушь. — Покрестили нашего сына!

Если Глеб и планировал произвести фурор последним высказыванием, то своей цели, парнишка определено достиг. Повисшая тишина ошеломляла. Стихла даже музыка. Выражаясь коротко и по существу — у коллег, наверняка закипел мозг, от всего вышесказанного. Люди познали истинное значение термина — шок! В чистейшем, с*ка, виде!

Девушке стало совсем не до шуток. Во-первых, она убедилась окончательно, что Герман, все же присутствовал на вечеринке. Иначе, накрывшее ее цунами чужой ярости, отчаяния и боли, проявившееся как самый настоящий толчок в сердце, объяснить было нечем. Во-вторых, Лера знала наверняка, что сидел он совсем рядом. За одним столиком, с родителями, Тереховым, Смирновой и Покровской. Два стула пустовали — очевидно, их с Глебом места. Теперь она это видела. И столь четко, словно стояла в каком-то метре от мужчины.

Сейчас, Давыдов не просто удерживал ее взгляд, заставляя замереть от напряжения, и забыть об остальных участниках торжества. Куда там! Их «гляделки» он превратил в самый настоящий поединок. Смертельную схватку, из которой ей никогда не выйти победителем.

Только держись! Держись, дьявол тебя подери!

Лера с достоинством выдержала, колющий точно скальпелем, ледяной взгляд с явным привкусом металла. Разве что, чаще дышала, да губы терзала, кусая чуть ли не до крови, выдавая себя с головой . Послышался страшный скрежет. Словно когтистой лапой, не щадя, с нажимом, прошлись по ребрам изнутри, раздирая мышцы.

А, нет! С таким звуком стеклянный стакан, сминаемый левой рукой Германа, разлетелся вдребезги, под гнетом его дикой и необузданной мощи. Осколки впились в мягкую плоть, и спустя мгновение, белоснежная скатерть окрасилась багрянцем. Лера вздрогнула, будто от сильнейшего удара, ощущая его боль, как свою собственную. Давыдов не шелохнулся, словно и не заметил вовсе. Продолжал смотреть, все так же пронзительно. Не мигая. А кровавое пятно на столе становилось все больше. Она прослезилась, едва сдерживаясь от душераздирающего вопля.

Почему он не пытается остановить кровь?

А вот Алина столь сдержанной не являлась — вскрикнув, искренне ужасаясь, принялась услужливо промакивать салфеткой травмированную ладонь, предварительно удалив кусочки стекла.