— К счастью, — сказал я. — К счастью, не сможем.

Боря поставил перед собой стакан воды и сказал философски:

— А поскольку все так сложно, непонятно и непредсказуемо, я и предлагаю вам ненадолго уехать отсюда. Может быть, проблема решится сама собой.

Я взял из коробочки красную таблетку и поднес ее ко рту. Тут меня охватило сомнение. Все-таки меня нельзя назвать завзятым «путешественником», и про эту таблетку я ничего не знал.

— Нужно брать одну или сразу две? — спросил я у Бори. Он усмехнулся:

— Судя по вашему вопросу, вам достаточно будет одной. Я возьму две. Но предупреждаю вас — красное царство может показаться вам несколько необычным и пугающим. Возьмите лучше белую и через полчаса вы придете в себя с отличными ощущениями.

Я промолчал и положил в рот красную таблетку. Не те события произошли в жизни, не в том я был состоянии, чтобы удовольствоваться «приятными воспоминаниями»…

Я запил таблетку остатками холодного чая и передал коробочку Боре. Он взял ее у меня из рук, достал две красные таблетки и запихал себе в рот. Он стал запивать их водой.

В этот момент я заметил, что стакан в его руках превратился в огненный сосуд. Из белого, прозрачного и наполненного водой он на моих глазах превратился в багрово-красный. Из него прямо в горло Бори лилась широким потоком алая густая жидкость.

«Это кровь», — догадался я.

Поток алой крови лился все больше. Он, как маленький водопад, падал в открытый Борин рот.

«Как он не захлебнется ею?» — испугался я, но тут же успокоился, потому что заметил, что рот превратился в огромную черную трубу. Это было его горло…

Свет в комнате померк и трансформировался в огненное свечение. Источник его находился где-то здесь, в комнате, но я не мог определить его точного местонахождения. Красный свет заливал комнату, и все, находящееся в ней, приобрело кровавый оттенок.

Но тут мне стало понятно, что я ошибался. Причем трагически ошибался весь вечер. Как я мог быть таким безрассудным и невнимательным? Почему я взял с собой Шмелева? Мне ведь казалось, что я оставил его в бане, но это было не так.

Оказывается, я пригласил его с собой, и теперь он сидел напротив меня, на том месте, на котором должен был сидеть Боря — хозяин комнаты. И я не знал, куда девался Боря. Ведь только что он был здесь, а сейчас на его месте сидел Шмелев…

Когда он успел раздеться? И почему сделал это незаметно? И куда он девал хозяина комнаты?

Шмелев, голый и улыбающийся, сидел напротив меня, и все тело его — щуплое и кособокое — было озарено зловещими отблесками алого пламени. Он засмеялся громко и вдруг протянул ко мне руку. Он не должен был со своего места дотянуться до меня, ведь он сидел довольно далеко. Однако неожиданно для меня, он вытянул вперед руку, и она стала расти.

Рука вытягивалась и вытягивалась. Она становилась длиннее, чем тело Шмелева. Вот он перебросил ее через столик, который стоял передо мной, и длинные пальцы коснулись моего лица.

Они были очень длинные, и я заметил, кроме того, что они извиваются, как белые змеи…

«Интересно, — подумал я. — Бывают ли на свете белые змеи?» Они копошились у самого моего лица и иногда задевали за щеки. Я не понимал намерений Шмелева. Мне было непонятно, зачем он протянул ко мне свою руку и как я до этих пор не замечал, что у него вместо пальцев — живые змеи?

Стоило мне подумать об этом, как тут же я заметил его ногти. Ногтей у Шмелева не было. Вместо них, на их месте были змеиные головки. Только если пальцы были белыми, как молоко, то головки змей были окрашены в нежно-розовый цвет… Они имели окраску кожи неродившегося теленка. Или поросенка. Их карие глазки внимательно при этом смотрели на меня.

«Никогда не знал, что у змей бывают карие глаза, — подумал я. — Хотя я ведь вообще не знаю, какие у них глаза… Или это только у пальцев Шмелева карие глаза?»

Я уже захотел посмотреть на свои пальцы и убедиться, что на них тоже есть глаза, но не успел этого сделать.

Открылась дверь, и в комнату вошла Лариса… Уж не знаю, где она успела раздеться, но она была совершенно голой сейчас.

«Как ты сюда попала?» — хотел было спросить ее я, но она не обращала на меня никакого внимания. Медленно, но неуклонно она проплыла мимо меня в сторону Шмелева и уселась к нему на колени. Они слились в поцелуе — долгом, как смерть…

«Я не должен этого допускать, — решил я. — По крайней мере, в своем присутствии». Поэтому я попытался остановить их, но мне это не удалось. Они не видели меня или не обращали внимания на мои возмущенные крики. Они продолжали целоваться, их тела сверкали в красном кровавом мареве вокруг…

Да и сами их обнаженные тела приобрели кровавый оттенок. Они копошились, сливались друг с другом.

Я пытался закричать на них, но и сейчас мне не удалось остановить их объятия. Дело в том, что Шмелев не убрал руки от моего лица. Они были все тут же. Вероятно, он целовался с Ларисой, не обнимая ее. Если только у него было не четыре руки…

Его пальцы-змеи вдруг приобрели активность. Они перестали извиваться и полезли ко мне в рот. Они заползли внутрь меня и принялись душить меня изнутри. Они вползли в мое горло, и я не смог дышать.

Пытался крикнуть, но не смог. Я только продолжал смотреть на обнимающиеся багровые тела и чувствовал, что жизнь из меня уходит.

«Где же Боря? — удивлялся я. — Почему он позволяет в своей комнате заниматься любовью, да еще душить меня этими змеями?» По моему разумению, он должен был прийти мне на помощь.

Может быть, он действительно как-то помог мне, потому что змеи мгновенно выползли из моего горла. При этом они покачивали своими розоватыми головками и щурили карие глазки. Это было очень умилительно.

Но как же я ошибался! Только тут я понял, что, вероятно, наркотик начал уже действовать… Потому что я осознал неправильность того, что я видел. Все было не так…

Как странно было перепутать Борю со Шмелевым… Отчего я подумал, что это Шмелев сидит передо мной, и как он вообще мог здесь оказаться? Конечно же, это был Боря. Странно, что я перепутал их, они же совсем непохожи.

А женщина, которая сидела у него