Себастьян улыбнулся. Он без труда обнаружил посланников своего деда.

Бармен поднял взгляд к позднему посетителю и мгновенно застыл при виде маски, скрывающей его лицо, пледа, наброшенного на широкие плечи.

Себастьян приложил палец к губам и подмигнул. Бармен выдавил улыбку и вернулся к своему занятию.

Шлюха ловко тусовала карты и довольно похохатывала, лукаво глядя на мужчину, игриво покусывавшего ее шею.

Прежде, чем кто-нибудь из них успел среагировать на его внезапное вторжение, Себастьян перебросил ногу через спинку стула и сел на него верхом.

— Включи и меня, детка.

Молодой француз сбросил женщину с колен. Она распласталась на полу, рассыпав монеты. Другой мужчина судорожно нащупывал за поясом пистолет.

Себастьян ухватил их за волосы и сильно столкнул друг с другом головами. Мужчины безмолвно уткнулись лицами в стол.

Себастьян улыбнулся перепуганной женщине и предложил ей руку.

— И исключи их.

Она не сдержала ответной улыбки, торопливо собирая по полу раскатившиеся монеты.

Джейми проснулся, сонно глядя в небо, подернувшееся жемчужным светом. Где это он, черт возьми? Он не раз встречал рассветы, задаваясь таким вопросом, но этим утром не было ни теплого женского тела рядом с ним, ни тяжести в голове, напоминавшей о проигранной битве с хмельным зеленым змеем.

Джейми поднял голову и огляделся. Шея болела, рубашка и бриджи были влажными от росы, но он чувствовал себя невредимым и даже отдохнувшим.

Он положил голову на сложенные руки, мечтательно наблюдая за проплывающими по светлеющему нёбу розовыми облаками. Острый подбородок уткнулся в прикрывающее его тело жесткое одеяло. Сознание мгновенно прояснилось. Джейми отчетливо вспомнил все, что произошло накануне.

Себастьян. Ангельская улыбка на его лице, блеснувший в лунном свете ствол занесенного над головой Джейми пистолета.

Не обращая внимания на легкое головокружение, Джейми вскочил на ноги и помчался к конюшне. Вскоре он вывел оттуда тонконогую кобылу и на ходу легко взлетел ей на спину, вцепившись обеими руками в смоляную гриву. Вонзая босые пятки в крутые бока животного, Джейми стремительно помчался вниз по склону, его безумный клич горца заставил бы похолодеть от страха любого раннего прохожего, случайно оказавшегося на пути.

Ручеек прожурчал веселое приветствие, когда Себастьян вывел свою лошадь на прогалину. Хижина арендатора устало горбилась в лунном свете, похожая на большую нахохлившуюся птицу.

Мужчина разжал свои занемевшие пальцы, сжимающие поводья, и застыл в седле, измученный долгой дорогой. Два дня и две ночи ехал он почти без сна и без еды. Вчера он даже следовал на некотором расстоянии за отрядом Мак-Кея в течение часа, достаточно близко для того, чтобы окликнуть Пруденс по имени. Но не сделал этого. Телохранители Мак-Кея, похоже, принадлежали к тому типу людей, которые вначале стреляют, а уж потом задают вопросы, и он не хотел подвергать женщину риску оказаться под перекрестным огнем.

Когда Мак-Кей, Пруденс и их провожатые остановились на ночь в Эдинбурге, Себастьян сменил лошадь и поскакал вперед. Если ему удастся перехватить ее у границы, он сделает свое признание там. Если же нет, он придет прямо к двери «Липовой аллеи» и, послав к черту Мак-Кея и Трицию, потребует встречи со своей женой. И вот тогда он употребит все свое красноречие, чтобы убедить Пруденс в том, что она все еще хочет видеть упрямого, ревнивого, алчного бродягу-горца своим мужем.

Себастьян вздохнул и тяжело опустился с лошади на землю. Возможно, дела его еще не так плохи и они прояснятся при утреннем свете.

Он пучком травы вытер влажные, бурно вздымающиеся бока лошади. Она была стремительна в своем беге и необычайно вынослива, но он едва не загнал ее.

Себастьян расседлал уставшее животное и, привязав его к дереву, толкнул дверь хижины.

— Твоя предсказуемость всегда была твоей погибелью, мой мальчик.

Себастьян вздрогнул от неожиданности и вскинул руки, прикрывая грудь, когда пистолет в руке деда изрыгнул огонь, обжигая плечо острой болью.

Пруденс сидела неестественно прямо в седле, не глядя по сторонам, одной рукой придерживая перед собой плетеную корзину с запертым в ней котом Себастьяном. Дразнящее прикосновение весеннего ветерка шевелило пушистые локоны, обрамлявшие ее бледные щеки. Глаза девушки были сухими и лихорадочно блестели. Она не проронила ни единой слезинки с тех пор, как два дня назад постучала в дверь замка Мак-Кея. Она упала в спасительное убежище его рук и выплакала все свои слезы у него на плече, уткнувшись лицом в плед. Больше у нее уже не осталось слез, а измученное сердце застыло от тоски и непреходящей боли.

Пруденс украдкой бросила взгляд на мужчину, едущего рядом с ней. Мак-Кей, казалось, постарел на десять лет с той ночи. Морщины на его лице прорезались глубже, плечи ссутулились, погас огонек в его глазах, словно был потушен ее горькими слезами.

Вооруженные охранники Мак-Кея цепью растянулись вокруг них, когда они въехали в пронизанный яркими лучами лес. Суровые лица мужчин, грубые руки, лежащие на рукоятках пистолетов, красноречиво свидетельствовали о том, что они не станут легкой мишенью ни для какого разбойника с большой дороги.

Дорога, петляя среди деревьев, вывела их на залитый солнцем луг. Пруденс подозревала, что их небольшой отряд уже приближается к границе Нортамберленда. Нежные трели жаворонка привлекли ее внимание к красоте раннего росистого утра. Молодые побеги вереска изумрудным ковром расстилались по склону холма. Густой аромат влажной земли щекотал ноздри. Ослепительный диск солнца висел в голубом, без единого облачка небе, расточая на пробудившуюся землю щедрое тепло.

Ветерок что-то шептал травам, и те кивали ему в ответ, пригибаясь к земле. Пруденс показалось, что она услышала свое имя в тихом, тоскливом зове, принесенном им издалека.

Ее затянутые в перчатки руки сжали поводья. Никогда больше не услышит она мягкого, такого ласкового и чарующего говора Себастьяна. Скоро она пересечет границу и окажется в разумной, чопорной Англии, где снова станет разумной, чопорной Пруденс. Острая печаль сдавила ей сердце.

И вдруг девушка услышала дикое завывание, похожее на отдаленный вой волынок, от которого у нее зашевелились волосы на затылке.

Двое всадников выскочили из-за холма и направили своих лошадей им навстречу. Один из них прижимался к шее лошади, сливаясь с ней в единое целое.

Охранники вытащили пистолеты. Конь Мак-Кея взвился на дыбы, когда хозяин резко развернул его, принуждая встать между Пруденс и приближающимися всадниками. Кот Себастьян испуганно завыл в тесной корзине.

Пруденс снова услышала свое имя, принесенное ветром, и безошибочно узнала голос Джейми.

— Постойте! — закричала она. — Не стреляйте. Они не причинят нам вреда.

Мак-Кей с сомнением посмотрел на девушку, бесстрашно ожидавшую приближения всадников, и, доверяя ей, отозвал своих охранников. Его люди опустили оружие с явной неохотой, встревоженные видом внушительной фигуры человека на второй лошади. Солнце золотило его белокурые волосы. Выглядел великан устрашающе, и казалось, что если его вовремя не остановить силой оружия, он без труда переломает шеи им всем.