– Да, если, конечно, она все еще на плечах. Любой, кто находился не далее ста шагов от места взрыва, вряд ли сейчас что-то слышит. – Он посмотрел по сторонам, ища глазами знамена центурий – знак того, что те перестроились и готовы наступать. – Первая когорта готова, трибун. Я намеревался дождаться, когда будут сформированы вторая и третья шеренги, но учитывая, что там происходит, предлагаю немедленную атаку, прежде чем Обдурон со своими бандитами придет в себя и попытается скрыться.

Рутилий Скавр взмахом руки дал свое согласие. Его внимание по-прежнему было приковано к двум очагам пожара. Протиснувшись сквозь линию первой центурии, Фронтиний проревел приказ ближайшему к нему центуриону второй когорты, чья шеренга была сформирована лишь наполовину, так как перестройка из колонны в шеренгу еще не завершилась.

– Атакуем немедленно! Как только перестроитесь, следуйте за нами. – С этими словами примипил вернулся вперед и приказал горнисту: – Труби наступление!

По сигналу, переданному дальше во все центурии, тунгрийцы, держа наготове копья, двинулись вперед в направлении полусгоревшего зернохранилища. Из темноты им навстречу выбежал солдат в кольчуге ауксилария. Однако, увидев приближающуюся армию, он тотчас повернулся и бросился назад, выкрикивая предостережения своим товарищам-треверам. Увы, в следующий миг ему между лопаток вонзилось выпущенное кем-то из тунгрийцев копье. Тяжелый наконечник легко пробил железную кольчугу, и тревер рухнул на землю.

Солдаты Скавра продолжили наступление. Сначала они шагали по разбросанным взрывом кирпичам и щепкам, но чем ближе подходили к складу, тем толще становился слой обломков, ковром устилающий землю.

– Они отступают! Мы должны их преследовать? – спросил Рутилий. – Или пусть уходят, а мы чуть позже возьмем их в клещи?

Фронтиний покачал головой:

– Нет, уж если разделаться с ними, то сейчас, а не когда часть их сумеет сбежать и прийти в себя. Иначе мы будем отлавливать их по лесам еще полгода.

Скавр кивнул в знак согласия.

– В таком случае, пока эти треверы растеряны, спускай на них своих псов.

При первых же звуках сигнала к атаке четкая линия когорты распалась. Забыв про усталость долгого марш-броска, солдаты устремились вперед, горя одним желанием – убивать. Еще бы! Ведь за это сегодня им было обещано щедрое вознаграждение. Они бежали вперед группами по двое или по трое. Не ожидавшие такого поворота событий треверы, похоже, решили стоять до конца или же просто растерялись. В любом случае, спасаться бегством они не стали и предпочли сложить оружие.

Вскоре трибун и примипил прошли мимо пленного тревера в рваной форме ауксилария. Фронтиний сделал вид, что не заметил горячего спора своих солдат по поводу того, кому принадлежит этот пленник. Затем ворота зерносклада распахнулись и оттуда им навстречу с широкой улыбкой шагнул примипил Сергий. Скавр пожал ему руку и похлопал по плечу.

– Думаю, примипил, свое дело ты сделал. Бандиты Обдурона разгромлены, пусть даже ценой разрушения склада и потерей в огне половины его запасов.

Сергий отсалютовал, похлопал себя по уху и прокричал в ответ:

– Извини, трибун, но я ничего не слышу! После второго взрыва у меня заложило уши. Также извиняюсь за разрушения, но, похоже, атаку бандитов мы отбили. Впрочем, я отнюдь не намерен приписывать себе лавры этой победы. Идея поджечь пыль принадлежит твоему центуриону!

Рутилий кивнул и повернулся к своему примипилу.

– Что, несомненно, будет на руку трибуну Беллетору, когда придется держать отчет об имевших место потерях. Кстати, коль речь зашла о центурионе Юлии…

Тот уже ковылял к ним, опираясь на древко копья. На лице его было то же слегка растерянное выражение, что и у Сергия. В следующий миг за их спинами, по-прежнему споря о том, кому принадлежит пленный тревер, прошли два солдата с мечами в руках – их добыча следовала рядом. Видя, что в их сторону никто не смотрит, тревер решил воспользоваться моментом. Схватив с земли валявшееся копье, он с криком ярости бросился вперед, целясь Скавру между лопаток. Единственный, кто среагировал мгновенно, был Фронтиний, который с голыми руками встал на защиту трибуна. Перехватив наконечник копья, он потянул его на себя. Увы, вместо того чтобы попытаться вырвать копье из рук бандита, он лишь в упор посмотрел ему в глаза. В следующий миг, пронзив ему кольчугу, наконечник копья глубоко вошел ему в грудь. Поняв, что происходит, к примипилу тотчас же со всех сторон бросились солдаты с мечами в руках. Удар в спину тотчас же повалил бандита на землю, а второй удар, в шею, моментально лишил его жизни. Увы, слишком поздно: примипил тяжело осел на усыпанную битым кирпичом землю.

Держа в правой руке факел, Обдурон быстро спустился по ступенькам храма и тотчас поморщился, увидев на стенах и потолке узкой лестницы капли влаги.

– Эй, вы, двое! Давайте вниз! Предупреждаю, груз тяжелый.

С этими словами он шагнул к алтарю и окинул взглядом массивный фриз. В следующий миг к нему присоединились два дюжих бандита, явно выбранных по причине своей физической силы: они тоже уставились на украшенную причудливой резьбой каменную плиту.

– Пора отработать хлеб, который вы ели в последние несколько месяцев. Приподнимите его! – сказал Обдурон и взмахом руки указал на алтарь.

Встав по обе стороны фриза, бандиты ухватились за его основание. Нащупав небольшое углубление, они кивнули друг другу и приготовились. Мощные мышцы на руках обоих вздулись от напряжения. Совместными усилиями они приподняли фриз с вращающейся плиты и, шатаясь под его весом, отошли от алтаря, после чего, опустив его на пол, приставили к стене храма. Дав им с полминуты на передышку, Обдурон жестом указал на круглую платформу, на которой только что покоился фриз.

– Теперь вот это. Только осторожно. Она железная.

Кряхтя от напряжения, силачи сняли железный диск с алтаря. Под диском оказалось углубление цилиндрической формы. Главарь указал внутрь тайника и уже приготовился было что-то сказать, когда в другом конце храма раздался чей-то голос:

– Что ты делаешь здесь, Господа ради? Почему оскверняешь это священное место?

У основания лестницы, пылая возмущением, застыл настоятель. Кивком указав на своих подручных, Обдурон обошел отверстие и загородил собой алтарь, не давая священнику подойти ближе.

– Ты привык считать, что в этом месте твое слово – закон. Но сегодня, жрец, тебе отведена жалкая роль зрителя, – заявил он. – Я пришел сюда, чтобы забрать спрятанное здесь золото. Ты ведь знал, что рано или поздно этот день настанет, не так ли? Иначе зачем нам было тратить деньги, возводя святилище богу, в которого никто из нас не верит?

Жрец нахмурился и покачал головой:

– Я был уверен, что эти деньги понадобятся для того, чтобы нести дальше слово Господа нашего Митры…