Все трое переглянулись, но тут же дружно закрыли дверь за прошлым и обратились к мыслям о настоящем.

Диллон с неожиданной чувствительностью осознал близость с собравшимися, невидимую, но такую сильную, почти физически ощутимую. И Девил с Онорией, и Деймон с Флик, и Габриэль с Алатеей, и другие замужние пары семейства Кинстер за последние десять лет стали неотъемлемы от его жизни и судьбы.

И он почувствовал прикосновение этой невидимой силы, когда обнял отца и увидел, как генерал с сияющей улыбкой смотрит на Прис, когда Рас и граф с энтузиазмом трясли его руку и хлопали по спине, когда Прис рассмеялась и крепко обняла обоих.

Почувствовал, когда Рас и Аделаида обменялись таинственными улыбками.

Здесь собрались Альберт и младшие брат и сестры Прис. Альберта интересовало все: конеферма, город и работа Диллона. Младшие тем временем бесились под деревьями с Николасом, Пруденс и целой армией ребятишек.

Одна большая общая семья!

Любовь.

Она витала в воздухе. В миллионах обличий. Невозможно было не почувствовать ее.

И Диллон видел, чувствовал, признавал, принимал и позволял этой силе течь сквозь него. Скоро… он был уверен в этом, еще одна ниточка любви найдет его. Та, что связывает отца с ребенком.

Они шли все дальше, и он упивался всем, что видел, и чувствовал, как сердце сильно бьется от предвкушения чего-то прекрасного.

Оставив Прис с дамами, рассевшимися под деревьями, Диллон присоединился к джентльменам, улыбаясь про себя их шуточкам. Кое-кто даже ворчал, но все это было следствием не слишком большого желания присутствовать на событии, пронизанном столь сентиментальными эмоциями.

Теперь он лучше понимал их колебания. Им было очень сложно открыто проявлять свои чувства, открыто признать существование силы, так неодолимо ими завладевшей. Они сами себе казались чересчур уязвимыми, а признать нечто подобное, пусть и на короткое время, было совершенно невозможно.

Но тем не менее они всегда будут посещать подобные собрания по велению своих матерей, жен, дочерей и сестер.

Потому что, как он теперь прекрасно понимал, даже сознание собственной уязвимости чересчур малая цена… за такую безбрежную любовь.