Одной ладонью Томáс скользит вверх к моей шее, вынуждая замереть в страхе, а второй вниз живота. Боже нет… нет…

— Чёрт, — когда его пальцы ложатся на мой набухший и мокрый клитор, он хватает меня за горло и поднимает над кроватью. Я всхлипываю, приоткрывая губы. Томáс немного наклоняет голову и проводит своим удлинившимся языком по клыкам и ряду острых зубов. Я чувствую себя не только в ловушке вампира, но и в сильнейшей агонии, жаждуя, чтобы этот вампир поработил меня.

Сексуальное желание к своему возлюбленному, особенно в возбуждённом состоянии, невозможно контролировать. Пока кровь не получит то, что ей нужно, тело не подчинится разуму. А мне с каждой секундой всё больнее и сложнее удаётся держать всё под контролем. Я уже без сил и практически сдаюсь.

— И как мы оба уже выяснили, то ты останешься живой, если я позволю своему вампиру жить в этом мире, — шепчет мне он в губы, обжигая своим дыханием. Его ладонь так и лежит у меня на клиторе. Он не двигается, и это сводит меня с ума. Я дёргаю бёдрами, скользя по его пальцу, но Томáс бьёт меня коленом по ягодице.

— Нет-нет-нет, Флорина, нам следует всё же договориться. Я же не насильник. Я пастор, дитя моё. И я хочу исповедовать тебя. Только вот ты не хочешь. Ты отрицаешь мою помощь, ну что ж…

Томáс отпускает мою шею, и я падаю на кровать. Он убирает руку. Я пугаюсь этого одиночества больше всего на свете. Мой разум вошёл в согласие с кровью. Я бессильна.

— Нет, — схватив его за край джинсов, мотаю головой. — Не уходи.

— Хм, кажется, мне пора уезжать, Флорина. Я сделал то, что планировал. Ритуал провёл, изменений не вижу. Я признаю свой проигрыш, — с наигранно печальным вздохом Томáс отрывает мою руку от себя и отодвигается ещё дальше.

— Не заставляй меня умолять, — рычу я. — Зачем ты это делаешь? Чтобы унизить меня?

— Нет, ни в коем случае. Я хочу твоё искреннее, неподдельное согласие. Хочу, чтобы ты добровольно сердцем и разумом пригласила меня в себя, — ухмыляется он.

— Это то же самое, что и мольбы. Думаешь, я слабая? Думаешь, что я не смогу пережить снова твой отказ? Пфф, да мне всё равно, ясно? Мне плевать на тебя и на то… на всё это. И моё тело, оно… оно… ненавижу тебя, — хнычу я.

— Это ложь, — Томáс возвращается к месту между моих ног. — Ты не можешь ненавидеть меня. Ты ненавидишь себя. Но сейчас это не важно. Скажи мне. Просто попроси меня, и я сделаю всё, что ты захочешь. Я буду твоим. Коснусь тебя. Вылижу тебя. Я поцелую каждый уголок твоего тела. Только скажи мне, что ты хочешь.

— Тебя, — выпаливаю я. — Тебя. Я хочу тебя. Сейчас я не думаю, за меня говорит моя кровь, и более честного ответа ты вряд ли получишь от меня. Я хочу тебя, моё тело болит. Я испытываю сильнейшую нужду и отчаяние. Мне хочется рыдать от этой боли. Она…

Томáс наклоняется и впивается мне в губы. Я сразу же обхватываю его за шею и прижимаю ближе к себе, но он упирается ладонями о матрас. Его язык врывается в мой рот, и я чувствую привкус своей крови. Его острые зубы и клыки царапают мою кожу рта и языка. Из глубин груди Томáса вырывается стон. Он дёргается и разрывает поцелуй. Весь его рот в крови. Я облизываю свои губы.

— Мне не больно, — быстро шепчу я. — Мне это даже нравится. Мне нравится то, как ты сейчас выглядишь. Ты прекрасен, Томáс.

— Только ты можешь смотреть на монстра и говорить ему, как он прекрасен. Я изуродую тебя.

— И всё восстановится, потому что это сделаешь ты, а не кто-то другой. И если ты сейчас же не трахнешь меня, то я объявлю на тебя охоту, Томáс. Клянусь тебе. — Мои руки дрожат, когда я добираюсь до его джинсов и ощущаю жар, идущий от его члена под плотной тканью. Я борюсь с пуговицей.

— Ты угрожаешь мне? — усмехается Томáс, позволяя мне расстегнуть его джинсы.

— Я держу тебя за яйца, — ухмыляюсь, запуская руку под его боксеры, и обхватываю пульсирующий член. — Так что у тебя нет выбора. Это приказ королевы.

— Кто я такой, чтобы отказать самой королеве? Кажется, она меня взяла в заложники, — шепчет он и проводит языком по моим губам.

— Так будь хорошим и послушным заложником, выпусти свою сущность. Я хочу её. Я хочу тебя. А он это ты. Не сдерживайся. Возьми меня.

— Не умоляйте, Ваше Высочество, мне больше нравятся ваши приказы, — Томáс отбивает мою руку, поглаживающую его член. Я охаю от боли. Он в мгновение отталкивается руками и привстаёт, чтобы поймать мои руки за запястья и прижать их к матрасу. И в это же время он впивается мне в губы, причиняя поистине самую сладкую боль в моей жизни. Его язык врывается в мой рот и скользит по ряду зубов, и я встречаю его своим. Мои бёдра приподнимаются, от страстного желания быть наполненной. Я задыхаюсь от вкуса моей крови на его губах. Каждая рана на моём теле от его зубов отзывается электрическим зарядом внизу живота.

Когда Томáс отрывается от моих губ, кажется, что проходит вечность, которая мне очень нравится, поэтому я возбуждённо шиплю. Но он сразу же заглушает моё шипение мягким укусом в шею. Его зубы совсем немного рвут кожу, доставляя мне микрооргазм, но это не то. Я хочу сейчас всё. Всего его. Внутри. Пусть дерёт к чёртовой матери. Пусть взорвёт меня.

— Отпусти… дай коснуться тебя, — шепчу, дёргая руками, которые он прижимает к постели.

— Нет.

Даже не спорю. Я добровольно соглашаюсь на эту пытку. Тёмная макушка Томáса опускается ниже к моей груди, и он кусает её, вынуждая меня издать стон. Закрываю глаза, полностью отдаваясь приятным и возбуждающим укусам и полизыванию моей груди. Хотя я уже на болезненной грани оргазма. Я чувствую это.

Томáс скользит телом по моему, и я ощущаю головку его члена прямо напротив моего входа. Я готова умолять, но он с остервенением терзает мои губы и одним рывком наполняет меня. Кажется, что мир взрывается