а крик превратился в гортанный рев, раздирающий горло, пока в легких у Гидеона не осталось воздуха, и ему пришлось сделать еще один влажный, хриплый вдох, захлебываясь рыданиями.

Я перестала петь и рискнула подойти поближе и присесть перед ним на корточки.

– Гидеон?

Он снова закричал, обхватив Йитти за впалые щеки.

– Гидеон! Ты меня слышишь? – Я подвинулась ближе и протянула руку. – Это Дишива, Гидеон. Я…

Его пальцы разорвали мягкую кожу на щеке Йитти, и я машинально подхватила голову мертвеца.

– Гидеон.

На мгновение он застыл, но потом выпустил Йитти и упал навзничь, дрожа.

– Что нужно моему народу. Что нужно моему народу, – нараспев пробормотал он. – Они просто не видят всей картины. Просто не понимают. Но ты понимаешь. Ты должен повести их за собой. Должен сделать все, что им необходимо. Ты должен быть сильным.

Слова были еле слышными, едва отличимы от вздохов. Я осторожно положила голову Йитти на святилище и села рядом с Гидеоном.

– Это он сказал? Лео?

От этого имени Гидеон отпрянул, руками и ногами отталкиваясь от пола, его голова яростно тряслась.

– Нет, нет, нет, – повторял он, не переставая дрожать и накрыв голову руками, и снова свернулся калачиком. – Нет, пожалуйста, нет!

– Его здесь нет, но…

Мне хотелось извиниться за то, что оставила его в руках Лео, ушла в тот день, когда он назначил меня послом, но я все равно не смогла бы его простить за случившееся после. Я потянулась к нему, но как только мои пальцы коснулись рукава Гидеона, он взмахнул окровавленным ножом. Я отпрянула и уже хотела отнять у него нож, но клинок выпал на деревянный пол, а Гидеон снова накрыл окровавленными руками голову.

– Гидеон…

Я сжала губы. Что ему сказать? Я боялась обнаружить его опустошенным, но даже такая судьба лучше, чем быть полностью сломленным.

– Дишива, берегись!

Загремели быстрые шаги, и в проеме появился Лео. Разъяренный, торжествующий Лео, его руки сжались в кулаки, а грудь вздымалась.

– Ты как всегда в своем репертуаре, Дишива, – сказал он. – Вечно находишь способ все испортить.

Вслед за ним появились Сичи и Нуру и нерешительно застыли в отдалении. Там был и лорд Эдо, его грудь вздымалась, как будто он бежал. Когда Лео шагнул в садовый домик, никто из них не шелохнулся.

– Как мило с вашей стороны думать, будто вы сумеете утаить что-то от меня. – Он с жалостью посмотрел на Гидеона, пытаясь протолкнуться обратно через стену. Сам голос Лео звучал как пытка: – Вообще-то, Дишива, ты оказала мне услугу. Он становился обузой, потому что ему доверяло все меньше людей. Но ты… Из тебя выйдет отличная марионетка.

Я злобно уставилась на него.

– Я никогда…

Но слова утонули в пронзительной какофонии воплей, раскалывающих голову, нестройных и несогласованных. Я видела эти звуки, напоминающие извивающиеся лианы, и отмахивалась от них, но через мгновение мне снова приходилось зажимать уши руками. Ничего не помогало. Крики не утихали, лишая разума. В их зубах я больше не была собой. Я лишилась тела, парила, но при этом видела все вокруг. Лео улыбался. Как всегда улыбался. Где-то вдалеке расплывались лица Сичи, Нуру и лорда Эдо, никто из них не пошевелился. Никто не пришел на помощь.

Крики смолкли, превратившись в голос.

«Именно так, – сказал он. – Ты одна. Всегда была одинока. Но не волнуйся, я здесь. Я здесь, чтобы помочь тебе».

Я заковыляла прочь, как могла, ведь у моего тела не было ни ног, ни костей, ни разума. Голос последовал за мной.

«Ты спасительница своего народа, Дишива. Ты знаешь, что хорошо для него, и только у тебя одной достанет смелости этого добиться».

Я пыталась заговорить, но не сумела произнести ни слова. У меня ведь не было и рта, как и тела, но каким-то образом я все равно стояла, уставившись на Лео.

«Я знаю, тяжело быть тем, кто ведет свой народ, Дишива, кто спасет народ от него же самого, но я всегда буду рядом. Я помогу тебе. Просто скажи «да», и я буду знать, что мы поняли друг друга».

– Да.

В моих мыслях не было этого слова, но я услышала, как оно слетело с языка, как его произнесли мои губы, этот единственный слог, который я не могла забрать обратно.

«Нет!» – мысленно закричала я, но стоило мне подумать об этом слове, как оно меня смутило. Почему я отказываюсь делать то, что считаю правильным? Разве не цель всей моей жизни – служить и защищать свой народ? Я Клинок Яровенов и не отступлю, как бы трудно мне ни было.

«Да, хорошо, ты поступила мудро, Дишива. Ты тот вождь, который нужен твоему народу. Больше всего на свете людям необходимо избавиться от фальшивого лидера. Смотри, как он бормочет и беснуется на полу, он виновен в многочисленных преступлениях против души. Убей его».

У меня не было рук, но я чувствовала вес ножа в ладони, как будто это все, что у меня есть. Разум и нож. Моя цель была ясна. Гидеон раскачивался взад-вперед в конвульсиях от ужаса, закрыв голову руками и спрятав ее между коленями, так что шея сзади была открыта. Это будет легко и правильно. Он не должен руководить моим народом. Он привел нас только к беде и бесчестию. И заслужил смерть.

Но я не имею права это делать. Его не осудили. А я не заклинательница лошадей, такие принципы буквально впечатаны в мозг, и против этого восставала каждая частичка моего тела.

– Нет.

На этот раз слово принадлежало мне. Лео перестал улыбаться. Крики возобновились, я прижала ладони к ушам и тоже закричала, хотя и не слышала своего голоса, только ощущала, как рывками выходит воздух из легких.

«Ты должна это сделать, Дишива. Самые трудные поступки всегда самые важные. То, что тебе так трудно, лишь показывает, насколько это важно…»

Крик превратился в полный боли вопль. С шумом вышел воздух из чьих-то легких, и я вдохнула вонь свежей крови.

Внезапно крики прекратились, туман рассеялся, и я оказалась на коленях, на деревянном полу, согнувшись и быстро дыша. От глухого удара я вскинула голову и посмотрела полными слез глазами. Лео. Он лежал ничком всего в шаге от меня, с выгнутой под неестественным углом шеей и открытыми остекленевшими глазами. Его светлую одежду на спине заливала кровь, выходящая из нескольких ран. Над ним стояла Сичи с окровавленным ножом в руках. Она дышала так же быстро, как и я, но ее рука была тверда, как и тяжелый, оценивающий взгляд.

– Ты как? – настороженно спросила Нуру.

– Я…

Это был мой голос, пусть и хриплый, и я сама захотела произнести это слово.

– Что произошло?

Нуру не подходила ближе, даже Сичи не приближалась, несмотря на нож в руке. Лежащий между нами Лео Виллиус истекал кровью на полу.

Первой заговорила Сичи,