при задержании вампиров в слободской бане? Я могу ещё с десяток подобных примеров подкинуть. Надо?

Если бы Сулинов съел сразу дюжину лимонов и запил их рыбьим жиром, то и тогда его лицо вряд ли сморщилось бы сильнее, чем от слов его друга. Но крыть было нечем.

– Чего ты от меня хочешь? – обречённо выдохнул он.

– Только чтобы ты следовал букве устава, – решительно потребовал Борменталь. – Приказ у тебя, – кивнул он на краешек письма, торчащий из майорского кармана. – Возьми ребят с собой.

И, словно не желая больше оказывать давление на человека, которого по праву уважал и ценил, толстяк сменил интонацию:

– Анатолий, у вас две машины, забитые под завязку. Неужели среди всего этого груза не найдётся пары-тройки комплектов, взятых про запас?

– Нету у нас лишних вещей! – решительно возразил майор, стараясь не моргнуть и не отвести взгляда. – Только всё необходимое моим бойцам. Сам знаешь, всё выдано под роспись, под мою личную ответственность.

– Так уж и всё? – не поверил его оппонент. – А деревянные ящички с маркировкой Armbrust вам тоже в арсенале выдали? Причём под роспись, как ты говоришь?

Майор вновь покраснел от стыда – или от ярости, что вернее.

– Судя по названию, у вас там немецкие арбалеты, – продолжал добивать Борменталь. – Помнится, похожие я в «Гэлакси» видел, когда ваши с Аскером «волкодавы» эти стреляющие игрушки из подвала извлекали.

Казалось, Сулинов сейчас взорвётся и обрушит на стоящего перед ним собеседника водопад ярости и сквернословия, но, героическим усилием сдержав эти грозовые порывы, он проревел, обращаясь к своему заместителю:

– Сухарь!

Когда тот подбежал, Анатолий Викторович, кивнув в сторону притихшей опергруппы внештатников, спросил, цедя слова сквозь сжатые зубы:

– У нас найдётся чем снабдить этих хануриков? Я имею в виду из наших запасов?

Заместитель неуверенно пожал плечами, почесал макушку и после недолгого раздумья ответил:

– Можем им «черепашек» выделить, есть запасные. А вот насчёт стволов не уверен, тут сами знаете…

– Знаю. – жёстко прервал его командир. – «Черепашки», значит, «черепашки». Выдашь им по прибытии. А по поводу оружия – каждый должен иметь своё.

Последнее предназначалось доку, и, не давая ему времени возразить, майор поспешно, но твёрдо добавил:

– Возможно, у саратовских коллег найдётся чем вооружить наше «пополнение». Других вариантов не предвидится. И на этом всё!

Борменталь спорить не стал, разумно принимая компромисс. Вернувшись к Вариной группе, он тепло попрощался с каждым и сказал напоследок:

– Постарайтесь не лезть на рожон! «Волкодавы» своё дело знают, так что ваша задача просто им не мешать, прикрывайте тылы, фланги, но не лезьте на передовую. Не надо геройствовать. Ладно?

Оперативники дружно и почти синхронно кивнули в знак подтверждения. Но док словно усомнился в их искренности, продолжая увещевать:

– Как говорится, хороший помощник – это тот, кто не мешает. Александр, Всеволод, вас особенно касается! Не путайтесь у бойцов под ногами, а то вы в борьбе за Варину благосклонность готовы в штыковую бросаться на танковую колонну.

Все вышеперечисленные герои разом покраснели и потупились, стараясь не смотреть друг на друга. Только Ашас искренне подхихикивал над неловкостью своих товарищей.

– Вы скоро там? – вывел их из лирической паузы майорский рёв.

– Да-да, уже всё! – засуетился Борменталь. – Ну всё, друзья мои, с Богом!

Маленькая опергруппа полным составом направилась к трапу самолёта, доктор пустил сентиментальную слезу и, воровато оглядываясь, незаметно перекрестил их в спину. Почти весь отряд был уже внутри, только майор, его зам и вездесущий Кот дожидались своих «попутчиков» у трапа. Как видно, Сулинов, подостывший во время загрузки, решил объясниться с командиром прикомандированной к нему группы.

– Лейтенант, – обратился он с хмурым видом, но довольно мягким голосом к Варваре. – Ты извини меня, что так наезжаю на вас. Я знаю, ты отличный снайпер, и, хоть ты девушка, вот тебя я бы взял на любое рискованное задание. Долгорукова, который уже не раз ходил с нами на отловы и аресты, тоже возьму без скрипа и сомнения. Но вот эта парочка! – Тон его резко поменялся на угрожающий, когда он перевёл взгляд на Тимохина и его двойника. – От одного у меня изжога скоро появится. А второму я вообще ни на грош не доверяю, даже при всех комитетских страховках.

Сухарь и Кот согласно закивали.

– И вот только из-за них двоих, – майор вновь обернулся к девушке, – мне не хочется связываться с вашей группой. Их недостатки перевешивают все ваши со Всеволодом достоинства. Ты меня понимаешь?

– Думаю, да… – вынужденно согласилась Варя, косясь на обсуждаемую парочку. Однако помня, что она их начальница и не имеет права давать своих бойцов в обиду, добавила: – Но всё-таки, Анатолий Викторович, несмотря ни на что, в критических ситуациях эти два баламута ни разу меня не подводили и стояли за общее дело насмерть.

При последнем слове она невольно вздрогнула, опять в памяти проскочила та ночь, перекрёсток у моста и грохот сминаемого металла. Но, собрав волю в кулак, она уверенно посмотрела в глаза майору:

– Так поверьте им так, как верю я. И они вас не подведут.

Сулинов несколько долгих секунд изучал лицо девушки, затем согласно кивнул.

– Что ж, попробуем. Но, – добавил он, придав голосу строгости, – доверяя, проверяй! Кот, глаз не сводить с этих двоих!

– Слушаюсь, товарищ майор! – задорно отозвался боец. Он зашел к своим новоявленным «подшефным» сзади и, положив тяжёлые руки им на плечи, пообещал: – Уж позабочусь как о родных.

И, поднимаясь с ними по трапу внутрь самолёта, Кот почти нежно добавил:

– А ты, Тимохин, назначаешься любимой женой. Всю дорогу буду тебя любить и лелеять, а ты за то будешь меня слушаться и почитать, ну и, конечно, служить и повиноваться, как же без этого.

Ашас опасливо косился на «волкодава». Он бы и рад отстраниться куда подальше, но левая рука Кота, всё ещё державшая его за плечо, не давала такой возможности. Взглянув на Сашу, который, в отличие от «близнеца», оставался невозмутимым, бывший эмиссар осторожно поинтересовался:

– Скажите, Александе́р, наш сопровождающий, он что, из этих?.. – Не закончив вопрос, он сделал покачивающий жест ладонью, означавший «голубой».

– Да не! Вряд ли! – усомнился Тимохин, скептически окинув взглядом могучего Кота. – Вроде натурал. Да к тому же ещё заядлый бабник. Просто шутки у него всегда такие, что хоть стой, хоть ной. Шут, в общем, гороховый.

Боец затрясся в беззвучном смехе, но тут Саша со злорадной ухмылочкой снял его руку со своего плеча и приторно сочувственным, но громким голосом произнёс:

– Кстати, дорогой друг! Это не я, а ты будешь любимой женой у майора. И это тебя он будет всю дорогу «люлить» и «белеять».

– С чего бы это вдруг?! – удивился здоровяк, не успев отсмеяться.

– Не вдруг, а за косяк! – на