Она поймала себя на мысли, что обывательские привычки почти невозможно изжить в себе. Уж ей ли называть Вирджинию Клэри шлюхой? При мысли о том, от скольких привычек и понятий ей придется еще отказаться, ей стало грустно. Она продолжала медленно идти по кругу. Вид этой женщины, Клэри, разодетой в пух и прах, в то время как на ней самой была твидовая юбка и уличные туфли, также страшно расстроил ее. Окончательно ее добили угрюмые кислые лица шагающих рядом пикетчиков.

Эдис оглянулась. Потом она сняла свой «сандвич», прислонила его к плакату Кимберли, стоявшему у фонарного столба, и, не оглядываясь, побежала по направлению к Лексингтон-авеню.

Рокко Сгрой ко всем своим положительным чертам мог еще прибавить и скромность. Хотя он и был отдаленным родственником Дона Джироламо Бийиото и троюродным кузеном клана Фискетти, он никогда не считал, что узы крови наделяют его особыми преимуществами. Он всегда полагался только на свою компетентность, и за это семья щедро вознаграждала его.

Оставив Винни Бига и Тони Фиша на двух разных многолюдных перекрестках, Рокко стал сам себе начальником, стараясь, чтобы capo[117]Дона Винченцо отделяла от него дистанция огромного размера. Рокко поменял в гараже «форд» на другую машину.

Новый незаметный «форд-седан» поехал на запад в Манхэттен, в район Челси. Ведя машину, Рокко слышал стоны Гарри Клэмена, спеленутого одеялом и лежавшего сзади на полу. Рокко знал, что проволока, стягивающая его руки и ноги, и пластырь на губах и на глазах не позволят ему слишком рыпаться.

Он уже позвонил по телефону из автомата после того, как они вернулись на Манхэттен. Двое парней ждали его в дверях гаража на Десятой авеню. Рокко затормозил и открыл дверцу около себя. Парни влезли внутрь и сели рядом. Он снова выехал на Десятую авеню и поехал на восток. Дороги извивались между высотками.

Оба парня нервничали. Рокко видел, что они старались не выдавать своего волнения, но глаза их выдавали — они лихорадочно блестели. Они еще выдавали себя тем, что время от времени исподтишка поглядывали на Рокко.

Он рассказал им о своем плане. Повернув на Первую авеню, он поехал на север, держа одну и ту же скорость, чтобы попасть в «зеленую» улицу. В семь часов уже темнело, больших пробок не было. «Форд» оказался на Сороковой улице и въехал в тоннель. Здание ООН пропало из виду. Рокко вел машину со скоростью более пятидесяти миль в час, ему опять удалось попасть в зеленый коридор светофоров.

— Отлично, — пробормотал один из парней.

— Нужно взять на вооружение, — добавил другой.

Рокко сдержал улыбку и продолжал ехать в северном направлении, пока снова не добрался до высоток с ложными балконами, — они въехали в фешенебельный Ист-Сайд. Здесь обитали чиновники с претензиями, они ютились в квартирах в полторы комнаты — зато в небоскребе! — и платили за это половину месячной зарплаты. Цены здесь были не ниже двухсот пятидесяти долларов. Рокко знал это. Секретарши, которые зарабатывали не более пяти тысяч в год, старались экономить на всем и готовы были селиться вместе — по четыре человека в квартире, только бы жить на Ист-Сайде и с гордостью сообщать всем и каждому свой адрес.

Он направил машину на боковую улицу и подъехал к гаражу. Низкорослый негр отложил газету и поднялся им навстречу.

— Взять его, — пробормотал Рокко.

Он смотрел, как работали парни. Ему нравилась экономность их движений. Один из них зашел за негра. Тот не понимал, что происходит. Другой заехал негру коленом в пах. Тот скорчился вдвое от боли. Теперь вступил стоявший сзади, негра били с двух сторон. Сидя в «форде», далеко от них, при включенном моторе, Рокко слышал тем не менее, как у негра где-то треснула кость.

Ребята вытащили Гарри Клэмена, а Рокко нажал кнопку грузового лифта. Сейчас наступила самая сложная часть плана. Но дело спасало то, что в здании были три пассажирских лифта, на них ложилась основная нагрузка. Шансы с кем-то столкнуться в грузовом лифте сводились почти к нулю. Чем меньше свидетелей — тем лучше.

Они затащили Клэмена в лифт и нажали кнопку верхнего этажа. Когда они туда прибыли, Рокко подцепил пластырь, которым заклеивали рот Клэмену, и резко рванул его, этот рывок оторвал несколько кусочков кожи с губ Клэмена. Рокко порвал пластырь пополам и наклеил одну половинку на фотоэлемент, блокирующий двери. Другой кусок пластыря он снова наклеил на кровоточащий рот Клэмена.

— Лифт не двинется с этого этажа, — сказал он. — Пошли.

Дождавшись, когда Типпи открыла дверь, они оттеснили ее в комнату, пригрозив двумя ножами. Рокко и один из ребят втащили Клэмена в квартиру и закрыли за собой дверь.

— Какого черта, в чем дело? — спросил Бен Фискетти.

У Рокко чуть глаза из орбит не выскочили, когда он увидел Бена в постели. На нем все еще была парадная рубашка и бабочка, которую он надел для официального ужина, но он успел снять пиджак, брюки и трусы.

— Рокко, в чем дело?

Рот Рокко Сгроя вытянулся в жесткую тонкую линию. Они совершенно не рассчитывали на подобный исход дела. Тони Фиш был уверен, что его сын находится на официальном приеме. Никто даже не подумал о том, что по дороге туда он заглянет к своей девке.

— Обычный семейный визит, Бен, — ответил Рокко. Он говорил очень медленно, а в это время его мозги бешено проворачивали разные варианты действий.

Отказаться от задуманного? Убраться отсюда? Что? Рокко достал пару перчаток и плотнее закрыл дверь. Тщательно вытер ручку. Он принял решение. В некотором отношении новый план был даже гораздо лучше первого. Дон Джироламо, надеялся он, поймет его. Поддержка и понимание Старика заботили его в первую очередь.

— Бен, в чем дело? — спросила Типпи. — Бен?

Рокко достал из кармана фотоаппарат «Минокс», прикрепил к нему вспышку. Да, Старик одобрит его. Он же хотел, чтобы все сошлось в один узел. Он его получит.

— Бен? — ныла Типпи. — Бен?

Рокко взял телефон, набрал номер.

— Отель Плаза? Дубовый бар, пожалуйста.

Он ждал.

— Дубовый бар? Пожалуйста, найдите мистера Винченцо Бийиото. Бийиото. Благодарю.

Рокко положил трубку и кивнул парням. Они тоже надели перчатки.

— Бен! — закричала Типпи.

— Господи, пошли свое благословение деяниям этим, — говорил священник. — Спаси и сохрани.

Палмер уже слышал, наверное, тысячи таких молитв, благословений, просьб и обращений к Богу на многих приемах, он не слушал, его глаза бегали по лицам гостей.

Вирджиния Клэри опоздала на час и тем самым смогла избежать официальную часть приема для особо важных особ. Палмер сверился с программкой, оказалось, что он и Вирджиния были в списке пятидесяти самых важных персон на этом приеме.