В ноябре 1918 года Фрэнсис отослала копию первого снимка своей подружке Джоанне Парвин в Кейптаун. “Дорогая Джо, — писала она, — надеюсь, у тебя все хорошо. Я тебе уже написала одно письмо, только оно потерялось, или я его куда-то задевала. Ты играешь с Элси и Норой Биддлз? А у меня сейчас в школе французский, геометрия, домоводство и алгебра. Папа вернулся домой из Франции на прошлой неделе, он был там десять месяцев, и мы все думаем, что война через несколько дней кончится. Тогда мы достанем флаги и вывесим их из окна нашей спальни. Я тебе шлю два фото, на одном я в купальнике у нас на заднем дворе. Это дядя Артур снимал. А на другом я вместе с феями у ручья, снимала Элси”. На обратной стороне второй фотографии она написала: “Мы с Элси очень подружились с феями ручья. Странно, что я никогда не видела их в Африке. Наверное, там для них слишком жарко”. Это письмо, где феи упоминаются наравне с сугубо реальными событиями, просто и невзначай, позднее служило одним из аргументов в пользу достоверности событий.

Мать Элси, Полли Райт, и ее сестра Энни Гриффитс, увидев фотографии, не стали с ходу отметать рассказ дочерей. Обе дамы интересовались теософией. Весной 1919 года Полли Райт присутствовала на дискуссии о “жизни фей” на заседании Брэдфордского теософского общества. После заседания миссис Райт подошла к докладчику и спросила, уверен ли он, что “феи на самом деле существуют”. А то, добавила она на всякий случай, у меня есть парочка их фотографий. На следующем заседании общества ее попросили предъявить фотографии. Большинство присутствовавших пришли в неописуемый восторг и заявили, что вот оно, наконец, первое беспристрастное свидетельство наличия фей.

Надо помнить, что “спиритические фотографии” были тогда вообще очень востребованы: родственники погибших жаждали не только войти в контакт с близкими, но и запечатлеть их появление. Нужно иметь в виду и то, что о технике фотографирования в то время вообще мало кто имел представление, и многие спиритуалисты свято верили, что камера может зафиксировать то, что неподвластно невооруженному глазу.

Поэтому фотографии фей из Коттингли мгновенно стали известны. К тому же Элси с Фрэнсис были юные и хорошенькие, что также немало способствовало их успеху. Спиритуалисты вообще были убеждены: юность и невинность — залог успеха в общении с потусторонними силами.

В мае 1920 года фотографии попали к Эдварду Л. Гарднеру, знаменитому лондонскому теософу. В свободное от теософии время он с успехом занимался строительными подрядами, но, несмотря на такую “земную” профессию, в духов верил свято. Он написал Полли Райт, что просит переслать ему пластины, с которых сделаны снимки. Получив пластины, он отправил их на экспертизу своему приятелю X. Снеллингу, спиритуалисту и фотографу. Тот сделал заключение, что снимки не подделка. Главным доказательством он считал, что феи в момент съемки двигались.

Поскольку оригиналы не отличались высоким качеством, Гарднер попросил Снеллинга сделать их четче, и в результате следы того, что феи были вырезаны из бумаги, окончательно исчезли. Очень вдохновленный, Гарднер отправил исправленные негативы на экспертизу в фирму “Кодак”. Там дали уклончивый ответ: никаких доказательств подделки нет, но и утверждать, что фотографии подлинные, тоже нельзя. Один из руководителей фирмы предположил, что, возможно, сначала сфотографировали девочку у ручья, затем увеличили отпечаток, нарисовали фей, а затем сделали отпечаток еще раз. В любом случае, писал он, работа мастерская.

Вот за эту фразу и ухватился Гарднер. Как могла шестнадцатилетняя девочка проделать такую искусную работу, если даже профессионалы из “Кодака” не решаются твердо заявить, что это фальшивка?

Вскоре о фотографиях узнал Конан Дойл, которому рассказал о них редактор спиритуалистического журнала “Лайт”. Разумеется, он был полностью готов поверить в существование “маленького народца”. Недаром его отец бесконечно рисовал всевозможных эльфов, гоблинов, фей и духов. Например, под одним рисунком он подписал: “Я был знаком с таким созданием”. Другое дело, что рисовал он их, будучи в сумасшедшем доме… Но ведь и дядя Дойла Ричард писал в своем юношеском журнале, что его будили по ночам феи и гномы, и именно они принесли ему славу прекрасного художника — вспомним первую обложку “Панча” за 1844 год, где нарисованы волшебные существа в самых непринужденных позах. Ричард Дойл иллюстрировал и одно из изданий “Сказок братьев Гримм”, “Волшебное кольцо”, в 1846 году, и У. Теккерей сказал тогда, что Дик Дойл — воистину “знаток волшебной страны”. Его картину “С феями” приобрел Музей Виктории и Альберта в Лондоне, другую, со сходным сюжетом, Национальная галерея Ирландии.

Двадцать второго июня 1920 года Конан Дойл писал Гарднеру: “Меня чрезвычайно интересуют “волшебные” фотографии, они могут стать эпохальным событием, если нам удастся полностью прояснить все обстоятельства, с ними связанные”. Он просил прислать ему копии и предлагал официально оформить копирайт Райтов. “Я охотно возьмусь оказать вам любое содействие, — ответил Гарднер. — Но дети, о которых идет речь, очень застенчивы и замкнуты. Они из простой семьи, живут в Йоркшире… с детства привыкли играть с феями у ручья неподалеку от своей деревни”.

Дойл встретился с Гарднером в отеле “Гросвенор” в Лондоне, и тот произвел на него впечатление человека “спокойного, уравновешенного и сдержанного”. Но все же, когда ему показали фотографии, он отнесся к ним с осторожностью и решил узнать мнение своих знакомых. Художница Мэй Боули изучила снимки под лупой и сказала, что ручки существ не похожи на человеческие, а бородка гнома напоминает волоски насекомого. Зато друг Дойла Оливер Лодж, физик, активно увлекавшийся парапсихологией, решительно заявил, что фотографии — очевидная подделка. Он посоветовал Дойлу не связываться с этим делом, но тот никак не хотел верить, что две юные барышни могли быть замешаны в беспардонном надувательстве. Кроме того, ему очень хотелось написать статью в “Стрэнд”, проиллюстрировав ее “чудесными” фотографиями. И потом, что плохого, если он спишется с семьей Райт?

30 июня он отправил два письма, одно Артуру Райту, а другое его дочери Элси. Отцу он писал деловито: “Уважаемый м-р Райт, я видел интереснейшие снимки, сделанные вашей юной дочерью. Они поразительны. Я пишу небольшую статью в “Стрэнд” о свидетельствах очевидцев, подтверждающих существование фей, так что буду чрезвычайно признателен…” Он просил дать ему право опубликовать снимки и обещал либо 5 фунтов гонорара, либо пятилетнюю бесплатную подписку на “Стрэнд”, при этом гарантируя, что семейство Райт будет фигурировать под вымышленными именами, “дабы никто вас не потревожил”. Нельзя сказать, чтобы это было щедрое предложение, учитывая, что сам он получал в этом журнале по 500 фунтов за статью.

Элси он писал очень тепло. Ее фотографии он назвал “чудесными”, обещал прислать свою книгу. “Я вскоре уеду в Австралию, но очень надеюсь, что до того смогу заехать в Брэдфорд и полчаса поболтать с вами, поскольку мне очень интересно послушать о феях. С наилучшими пожеланиями, искренно ваш…”

Но до поездки в Австралию Дойл не сумел выкроить время на визит в Брэдфорд. Зато вместо него туда направился Гарднер и был очень впечатлен простотой семьи Райт: они явно не гнались ни за славой, ни за деньгами. Он был совершенно убежден, что вся история произошла на самом деле. В итоге заключили сделку: Конан Дойл согласился заплатить каждой из девочек по 20 фунтов, о чем 3 августа написал мистеру Райту, упомянув, что в статье дети будут фигурировать как Айрис и Алиса, “поскольку никогда не поздно достать кота из мешка, но, вытащив, обратно его уже не засунешь, а я бы очень не хотел, чтобы вас тревожили охотники за сенсациями”.