Тиадба почувствовала сильнейшее желание оглянуться. Она знала — внезапно и полностью — где находится Джебрасси. Он был в башне — но не смотрел в ее сторону.

Ни к чему оглядываться. Ни к чему смотреть назад. Она распрощалась с городом. Ей сюда не вернуться.

Однако ни она, ни Джебрасси не собирались распрощаться друг с другом навсегда.

Он придет. Хотя к моменту его появления тебя, возможно, это уже не будет волновать.

— Слушай, заткнись, — пробормотала она себе под нос.

— Извини, — пожал плечами Перф.

— Да я не тебе…

Патун повернулся боком и протиснулся сквозь прорезь. За ним последовала Тиадба и все остальные. Задевая внутреннюю поверхность стены, доспехи издавали низкий, сверхъестественный гул. Разведчики миновали проход, и Патун вновь собрал их в тесную группу. Они молча уставились на зону лжи — серую, изломанную, с неясными тенями, маячившими на горизонте.

— Идите без задержек. Я проследую насколько могу, затем вы будете предоставлены сами себе. Следующий барьер выглядит как невысокая стена, вам где-то по колено — он обозначает самый дальний рубеж действия генераторов Кальпы. Это и есть граница реальности. За ней вы увидите нечто вроде огромных ворот, приглашающих к себе — не идите туда. Это ловушка: она всегда появляется там, где наблюдатели пытаются пересечь Хаос. Считайте ее зовом Тифона — если пройдете сквозь нее, с вами все кончено. Она ведет прямиком к Молчальникам.

Тиадба увидела, как Кхрен неслышно повторил эти слова. Глаза его округлились от страха.

Она посмотрела вверх, на резко очерченную серую ленту, и мигом поняла, что Свидетель до сих пор обмахивает Кальпу и Хаос своим лучом — как бы прожектором. При каждом повороте луч пересекал Разбитую Башню. Свидетель кого-то искал — Джебрасси, — он искал его с начала времен. Но отчего Свидетеля это так волновало, почему он вообще чем-то интересовался, и почему Джебрасси мог оказаться там, а не здесь… Ненадежный внутренний голос не отвечал на поставленные вопросы, так что девушка запретила себе думать об этом.

— Пора! Бегите, бегите! — скомандовал Патун и бросился вперед, показывая пример. Четыре младших инструктора остались позади, встав на колени и подняв над собой посохи в прощальном приветствии.

Пилигримы изо всех сил старались не отстать, однако их ментор вскоре оказался так далеко, что Тиадба с трудом разглядела его высокий силуэт. Патун взобрался на холм из каменистого мусора, оглянулся назад и вскинул руки над головой. Он что-то увидел — девушка знала, что старший инструктор не остановился бы без нужды.

Предупреждение…

Нечто темное заволокло небо, и со стороны бионов раздался звук, напоминающий вой сирены — то выше, то ниже, точно скорбный плач, — звук, от которого заныли зубы, а под латами дыбом встали волосы. Она побежала быстрее и нагнала Нико с Кхреном, которые мчались так, словно улепетывали от смертельной опасности, перескакивая с одного валуна на другой, взметая густые клубы вязкой, ленивой золы.

Упала тьма. На мгновение Тиадба задалась вопросом, уж не Кальпа ли пытается спрятать, прикрыть их — задергивает кошмарное небо, отвлекает ужас, что пытается найти пилигримов, подвергнуть их искушению. Впрочем, она тут же сообразила, что тьма идет извне — накатывается на бионы медленной, маслянистой волной.

Вторжение. Подобно атаке, что разделила нас и оставила шрамы на Ярусах, — подобно катастрофе, унесшей опекунов Джебрасси. Нас предупреждали!

До Патуна оставалось еще несколько десятков ярдов: он стоял на высокой скале серого камня, отчаянно размахивая руками, зовя к себе.

— Да что с ним такое?! — крикнул Кхрен.

— Не останавливайся! — бросила ему девушка. — Беги, беги! Прочь из зоны!

За спиной город отражал нападение. Сияющая вспышка рассекла пейзаж, превратив его в рваное одеяло из черного и белого — без каких-либо серых оттенков. Тьма содрогнулась. Они не отважились посмотреть вверх, хотя Тиадба и рискнула бросить косой взгляд на скалу, на Патуна. Высокана охватила горящая спираль из оранжевых сполохов и слепой пустоты. Доспехи инструктора разваливались на куски, их срывало ветром. Патун стряхнул последние фрагменты, выпрямился — нагой — на вершине скалы, и Тиадба увидела — на миг, которого ей никогда не забыть, — обнаженную истину об этом Высокане, таком гладком, таком голом и невероятно беззащитном.

В следующую секунду Патун исчез. Облако искр взметнулось и рассыпалось там, где он стоял.

Девушка проглотила рвущийся наружу стон и продолжила бег, уронив голову. Глаза жгло стыдом и страхом.

Через десяток гулких, больно отдающихся в позвонках прыжков они достигли низкой стены, которую описывал Патун — внешний периметр. Граница реальности. Не задумываясь, они перескочили ее одним махом.

Впереди и над ними, там, где до этого ничего не было, маячили великолепные, арочные ворота, усеянные изображениями монументальных фигур: их соплеменники, охваченные изумительным золотым ореолом, улыбающиеся и зовущие к себе дружелюбными, оцепенелыми жестами. Ворота вздымались на невиданную высоту, проламывая воинственную мглу и оборонительные волны света, исходившие от Кальпы.

Разведчики обогнули основание арки, протиснулись между ломаными, зазубренными камнями — камни повсюду, крупные и мелкие, — и в изнеможении скользнули на дно неглубокой воронки, где прижались друг к другу, дрожа от страха и усталости.

Вопли сирены стихли до обиженного хрипа, затем все смолкло.

Тишина.

Тиадба плакала. Херца и Фринна еле слышно читали молитвы. Шевель и другие самцы лежали недвижно, только их глаза беспокойно шарили по изломанным теням. Внутри воронки было тесно, но она казалась вполне годным убежищем: не раскрылась голодной пастью, не пожрала их — что было вполне возможно, особенно с учетом пережитого и всех тех наставлений, которыми их пичкали Высоканы.

Итак, им удалось выжить в зоне лжи. Скафандры разведчиков спрятали их достаточно эффективно, чего нельзя сказать про доспехи Патуна. Он угодил под удар города, защищавшегося от вторжения: вероятно, прямая иллюстрация его же слов.

Он пожертвовал собой. Ради нас.

Эта мысль вдруг глубоко задела Тиадбу, и она будто услышала звучный голос Патуна. Если верить всему, что они узнали при обучении, то здесь медлить нельзя. Увы, нет сил шевельнуться, будто путепроходцев разбил паралич — каждый пытался отсортировать полученные знания, уловить голос доспехов, объясняющих опасность, в которой они очутились. Не слышно ничего, кроме собственного дыхания. Раздался мягкий, подрагивающий голос Тиадбы — ее слова призывали встать, взять себя в руки, двигаться дальше…

— Патун учил нас не высовываться без нужды, — сказал Кхрен. — Кстати, он что, вернулся в город?

— Его с нами нет, — тихо ответила Тиадба. Не время рассказывать, что ей довелось увидеть.

— Я считаю, надо подождать, пока он не придет за нами, — поделился соображениями Перф.