офицера-подводника возмущается тем, что на ТВ часто звучат не те песни — беспокоится папаня о

патриотическом воспитании молодежи. Это ж надо: его сын — в холодных глубинах, спасенья — нет, а он про песни!

Путин слушал всех с глубоким вниманием, но что он о них думал?..

* На могиле мудреца Григория Сковороды эпитафия: «Мир ловил меня, но не поймал».

Мысль прекрасная, жаль, написать так я не могу, потому что со мной все наоборот: не

меня мир ловил, а я — его. Ловил, ловлю и еще, наверное, сколько Бог позволит, буду

ловить. Никак он мне не дается…

* Прочитал об одном не очень чистом на руку деятеле заказную хвалебную статью, подчеркивающую его деловую активность и решительность:

206

«Для него не принципиально, с какой стороны разбивать яйцо. Ему нужна яичница».

Из-за таких непринципиальных, зато целеустремленных сволочей, у нас яйца бьют

одни, а яичницу едят другие.

* Январь 2008, званием «Герой Украины» награжден ректор Донецкого национального

медицинского университета им. Горького, доктор медицинских наук, академик АМН

Украины Валерий Казаков.

(Прочитал это сообщение и от души удивился: я еще понимаю — «Медицинский

университет им. Чехова», или Вересаева, или… но какое отношение к медицине имел

Горький, кроме того, что болел туберкулезом?!)

* Человек должен уважать свою профессию, если она у него есть. Не обязательно любить, но уважать непременно. Тот, кто этого не понимает, сам не может рассчитывать на

уважение.

Как-то я встретился случайно в районе рынка со своим приятелем фермером

Николаем Халупенко, хозяином кафе «Казацкий курень», где обычно шатается разная

публика, приехавшая сюда торговать, а не покупать.

Мы давно не виделись, и Коле, как человеку не чуждому политики, очень хотелось

поговорить. Он взял две кружки пенистого пива, и тут к торговой витрине подошли две

среднего возраста цыганки, сделавшие такой же заказ. В эйфории от нашей встречи, и

желая показать себя рубахой-хозяином, он весело бросил смуглолицым дамам:

— Ну что, девчата, погадаете нам на счастье?

Женщины внимательно посмотрели на него, переглянулись, узнали, наверное, а потом та, что постарше, густым баском ответила:

— Своих не дурэмо!

Такого неуважения к своей профессии еще не встречал.

* Есть водители, которые любят давить собак, но большинство это категорически не

приемлет. Мне известен врач, который выгуливает огромную бойцовскую собаку и

иногда, с целью сброса излишней агрессивности, натравливает ее на беспородных

дворняжек, причем она, зачастую, их буквально разрывает на части.

Я рассказал об этом своему соседу, тоже врачу и тоже владельцу собаки, и спросил, как на это смотреть? А он, подумав, ответил:

— «Наверное, этот парень мог бы работать в Дахау…».

Это ж каким надо быть нелюдем, чтобы о тебе так говорили… Интересно, какой

он врач?

* Услышал на семинаре в Москве занятную историю о том, как скупой, всеми

ненавидимый директор французской парфюмерной фирмы предложил своему

руководителю отдела рекламы подумать, как провести без денег громкую PR-компанию, чтобы об этом заговорил весь Париж, и чтобы она особо порадовала всех сотрудников их

фирмы. — Ничего нет проще, — ответил тот, — спрыгните, пожалуйста, с Эйфелевой башни, все узнают, а наши обрадуются…

* Почему-то вспомнил недавно одну родительницу, дочь которой училась у меня в

Белозерке. Кажется, Мурадова.

Она не имела образования, нигде не работала, ездила торговать в город. В беседе со

мной, желая повысить свой статус, спросила, сколько я зарабатываю, а узнав, довольно

рассмеялась:

— «Я столько имею за полмесяца…» И пояснила, что обладает способностями к

коммерции: едет утром в Херсон на рынок с рублем в кармане, что-то там покупает, потом

продает, затем все повторяет — и к концу дня возвращается домой с 20 рублями.

207

Я, пристыженный, с минуту молчал, а потом робко попросил: не может ли она брать с

собой утром еще один рубль:

— «Какая тебе разница — где один, там и два, а вечером будешь мне приносить мои 20…»

Она посмотрела в ответ с неприятным удивлением.

* 4 декабря 2004 года, суббота, в утренней передаче радио «Свобода» шла беседа о

судебной реформе. Гость говорил о том, что за рубежом судьи столь уважаемы, что их

даже не досматривают в аэропортах при таможенном контроле:

— «Что вы, проходите, пожалуйста, как можно, вы же судья!» И когда речь об этом

зашла на каком-то высоком приеме, один из присутствующих первых лиц государства

удивленно заметил:

— «Так что — он, значит, бомбу запросто пронести может?!»

Тем, наверное, и отличается нормальное государство от нашего, что там и в голову

никому не придет, чтобы судьи проносили в самолет бомбы…

Я слушал эту передачу, а сам вспоминал, как пару лет назад у приятеля в дворике, вечером, за столами, накрытыми белыми скатертями, шла беседа между его друзьями –

судьями о том, что в ряде стран запрещено даже возбуждать против них уголовные дела.

И одна из миловидных барышень — пожизненная судья, кстати, удивленно

воскликнула почти теми же, что в передаче, словами:

— «Так они же могут тогда полным ходом брать взятки?!»

Она, очевидно, не могла, бедная, даже представить себе, что кто-то может устоять

от получения «хабаря», если будет уверен, что избежит наказания.

* Сюжет, подаренный мне по телефону Светой Санько, мамой Артема Кияновского, за

полгода до ее ухода.

«Глубокая осень, ветер порывами гнет деревья, с дачного причала на

Потемкинском острове уходит последний в этом сезоне катер. Дачниками и их нехитрым

скарбом плотно набиты трюм и палуба. Они стоят, прижавшись друг к другу, и мечтают

поскорее попасть домой. Старик-матрос, в выцветшей от солнца бескозырке, бросает трос

с причала на палубу и прыгает вслед за ним. Его провожает тоскливым взглядом десяток

дачных псов, которым предстоит коротать голодную зиму вдали от хозяев на пустынном

острове. Мерно гудит двигатель, и катер медленно отходит от берега. Полметра, метр, еще

три … И тут, перебивая гул движка, раздается щемящий собачий вой… Боже, как воют

несчастные животные! На душе — ни приведи, Господь! А впереди еще более страшное

испытание. Когда катер уже прилично отходит от берега, люди на палубе, изумленные, застывают в оцепенении: в воду бросаются и молча плывут вослед удаляющимся

хозяевам, захлебываясь в белых гребешках волн, брошенные на произвол судьбы братья

наши меньшие. Эта картина не раз будет вспоминаться предстоящей холодной зимой, и

название у нее есть — предательство…»

* 26 апреля 2005 года, 19.40, канал «Один плюс один», корреспондент ведет в пафосном

тоне речь о съезде