Фидель словно предчувствовал беду. Во время первого «пиратского налета» на Гавану в октябре 1959 года, в дни туристического конгресса, когда в результате бомбежки погибли двое и были ранены 45 жителей столицы, самолетом, вылетевшим с американской базы, командовал не кто иной, как бывший командующий ВВС Кубы Диас Ланс. Фидель тогда сказал в узком кругу: «Думаю, что настало время готовиться к обороне. Бомбежка Гаваны – это куда серьезнее взрыва броненосца „Мейн“ (в 1898 году). Ведь здесь сейчас не ведутся боевые действия. Как можно совершать налеты, убивать беззащитных людей! А что случилось бы, если канадские самолеты вдруг стали бы сбрасывать бомбы на Вашингтон или любой другой город Соединенных Штатов? Что там происходило бы сейчас! До какой степени был бы потрясен американский народ! Что бы стала бы требовать общественность США? Почему же мы, в таком случае, должны переносить такие налеты и терпеть страдания, причиняемые ими?! Разве нет разницы между Перл–Харбором, этой военной базой, вооруженной до зубов, и Кубой, не имеющей современного оружия и самолетов, живущей мирно, где в настоящее время присутствуют делегаты 82 стран и большинство из них как раз американцы»[331].

Фидель не простил Уберу Матосу измены. Матос получил 20 лет тюремного заключения, которые отсидел от звонка до звонка, а потом без всяких препятствий уехал в США.

Впрочем, для полноты картины уместно привести воспоминания самого бывшего команданте Убера Матоса, которыми он поделился, уже находясь в эмиграции в США. Матос рассказал, что впервые Фидель принял его в отеле «Хилтон», где размещался штаб революционного правительства в годовщину штурма Монкады 26 июля 1959 года. Кастро был крайне возбужден. «У нас еще много работы впереди. Я признаю, что Рауль и Че „кокетничают“ с марксизмом, но эта ситуация находится под контролем. Забудь об отставке, – убеждал Фидель Убера Матоса. – Но если ты почувствуешь, что ситуация выходит из–под контроля, дай знать»[332]. В сентябре 1959 года Убер Матос понял, что его надежды на формирование демократического правительства не оправдались. Тогда он и признался Фиделю, что вынужден оставить свой пост из–за усиливающегося на Кубе коммунистического влияния, послав Кастро второе на тот момент письмо, в котором объяснял причины своего расхождения с ним: «Я не хочу превращаться в препятствие для революции. Мой революционный жест – это моя отставка». Значительно позже Матос говорил, что просто хотел, чтобы его оставили в покое: «Я увидел не только приближение диктатуры, а диктатуры с коммунистическими тенденциями. Мне было с ними не по пути». Фидель послал в Камагуэй Камило Сьенфуэгоса арестовать Матоса. Рауль и Че Гевара выступали за смертную казнь Матоса, но другие команданте – Мануэль Рей, Фаустино Перес – выразили сомнение в необходимости такого шага. (После этого их сняли со своих постов и заменили на людей, верных Фиделю.) Теперь судьба Ма–тоса была в руках Фиделя. И тот принял решение даровать ему жизнь, чтобы не превращать его в жертву или героя. 11 декабря начался пятидневный суд, на котором присутствовал команданте эн хэфэ. Матоса отправили отбывать наказание в ту самую тюрьму на острове Пинос, где находился в заключении сам Фидель.

После обстрела Гаваны и предательства Матоса 26 октября в Гаване состоялся грандиозный митинг, принявший ярко выраженный антиамериканский характер, на котором выступили практически все кубинские руководители. Фидель Кастро поставил на голосование народа вопрос о введении на Кубе революционных трибуналов и призвал его поддержать усилия правительства по оснащению армии современным оружием, особенно самолетами. Фидель впервые заявил о намерении своего правительства купить оружие в тех странах, которые согласятся продать его Кубе. «Я понял тогда, – вспоминал присутствовавший на митинге Александр Алексеев, – что Фидель имел в виду страны социалистического содружества»[333].

Октябрь 1959 года оказался самым тяжелым для Фиделя месяцем после победы революции. Прежде всего с точки зрения психологических испытаний, выпавших на его долю.

В конце октября 1959 года произошла трагедия, причина которой до конца не выяснена. С экранов радаров пропал самолет народного любимца и героя Кубы команданте Ка–мило Сьенфуэгоса. Фидель Кастро, который обладал редким даром – распознать ценные качества в простых людях, в свое время помог Камило Сьенфуэгосу раскрыть талант боевого командира. Камило был настолько предан Фиделю, что даже не мог играть против него в бейсбол.

После ареста Убера Матоса Сьенфуэгос принял на себя командование революционными войсками в провинции Камагуэй. По делам службы он должен был полететь с инспекцией в Санта–Клару, а затем прибыть с докладом к Фиделю в Гавану. 29 октября он лично сел за штурвал маленького двухмоторного самолета «Сесна–310», с запасом топлива на три часа. По одной из версий, самолет угодил в тропическую бурю, сбился с курса и упал в море. Поиски пропавшего самолета, которые возглавлял сам Фидель Кастро, длились целую неделю на воде, суше и в горах, но не принесли результата.

Кубинская революция потеряла одного из своих самых ярких руководителей. Двухмоторный самолет не найден до сих пор, что породило различные домыслы и догадки как на Кубе, так и за ее пределами. Говорили, что Камило похитили и тайно вывезли с Кубы. Потом кто–то запустил слух, что Камило подобрали рыбаки и он вот–вот вернется в Гавану, и жители в радостном порыве выскочили на улицы. Фидель сказал, что все эти домыслы являются «ложью чистой воды», горько заметив, что «даже это огромное для всех нас несчастье, это горе они (враги. – М. М.) попытались с самого начала, с первых же часов поставить на службу кампании клеветы, неприкрытого заговора против нас»[334].

На Кубе Сьенфуэгос стал легендой, а в день его смерти, отдавая дань его памяти, кубинцы бросают в море поминальные венки.

В конце 1959 года произошел второй по значимости исход разуверившихся в правительстве Кастро и революции граждан Кубы. Среди них были землевладельцы, которые на первом этапе выразили желание сотрудничать с новыми властями. Но вскоре они поняли, что не приживутся в новой стране, и эмигрировали в США.

Подробный расклад сил кубинской оппозиции, проживавшей в США, содержался в сообщении советской рези–дентуры в Москву: «Большинство людей, живущих в гостинице „Senate“, которой владеет бывший начальник полиции при Батисте Ирейнальдо Гарсиа, были связаны со старым режимом. Они выступают против Революционного совета, возглавляемого Хосе Миро Кардона (экс–премьер, бежавший в США. – М. М.), поскольку совет критикует Батисту и его последователей. Газета «Patria», финансируемая Батис–той, имеет широкое хождение там <… > Они разделены и объединены в различные организации по различным признакам, и доходят до террора в борьбе друг против друга <…> некоторые из них («Montecrist Organisations „Second front“ – неразборчиво. – M. M.) подвергались налетам. Эти организации считают, что это дело рук сторонников Кастро. 60 кубинцев, приехавших на двух последних судах в США, сейчас находятся в заключении как агенты кубинского правительства.